Владислав Вишневский - Аллегро

Специальным сигналом тихонько простучал в дверь «своей» канцелярии, через некоторое время ему открыли. Сонные срочники скорого возвращения товарища не ждали, но и не удивились, вновь принялись досыпать оставшееся до ужина время. Санька поставил аккордеон на обычное его место на стеллаже рядом с духовыми инструментами, там же присмотрел и для себя место за дудками, и… Правильная мысль. Обычное дело, привычное. Контрактников уже нет, уже разбежались, до ужина ещё два часа… Можно и… подремать, но…

Как часто в такие моменты случается, зазвонил «внутренний» телефон. Местный, без выхода в город. Чего это? С какого перепугу, удивлённо вскинулся Санька. В это время вообще мало кто мог музыкантам звонить. Это время принадлежало срочникам: новостями обменяться, спросить, нет ли где-у кого покурить, узнать — что за фильм сегодня в клубе, про ужин напомнить, про почту… И всё вроде… Но трубку лучше не поднимать — мало ли. «Нету никого дома и нет» и все дела. На этот раз так бы и случилось, если бы Смирнов уже улёгся, а он только ногу на стеллаж задрал. В первой фазе «бойца преодолевающего препятствие» застыл, вслушиваясь, вдруг да умолкнет, должен бы… Но звонок дребезжал… Нудно и противно. Со вздохом, Смирнов прервал «бренчание ложками по люминиевой кастрюле надетой на голову».

— Ефрейтор Смирнов, — на одной ноте, монотонно проинформировал он трубку. — Слушаю.

— Атас, Смирнов, — всполошено, жутким сигналом воздушной тревоги над сонным городом взвизгнула трубка. Санька мгновенно узнал голос Мишки Тюнина, тоже срочника, одногодка, тот в штабе сегодня дежурил, второй уже раз Смирнова за день, гад, «беспокоил». — К вам какой-то генерал-лейтенант из дивизии с нашим батей и с воспиталкой Ульяшовым топают. — Высокой тревогой бурлил участливый, предупреждающий голос Мишки Тюнина. — Сердитые! Уже из штаба к вам вышли, спускаются.

Мгновенно похолодев, Смирнов, растерянно оглядываясь, почти заикаясь, испуганно переспросил:

— К нам, в оркестровку?! Генерал-лейтенант с батей! — такого явления здесь никто не помнил. Какой подполковник или полковник забредёт — ладно, но генерал, более того — генерал-лейтенант… Такого ещё не было… да и вообще. — Зачем?

— А я знаю? — в свою очередь эхом удивилась трубка. — Атас, Санька! Шмон там давайте быстренько… Или линяйте. За вашим дирижёром уже машина ушла, батина «Волга». Что-то серьёзное у вас там, да? Кранты вам, наверное, пришли, расформируют. Короче, держитесь, пацаны! Ни пуха… Всё!

Остальные музыканты-срочники, барабанщики — малый и большой, — услыхав опасную для себя, тревожную информацию, мгновенно повысовывались из стеллажа, словно суслики из нор, застыли столбиками. Поняв, что не хохма, а совсем наоборот, с грохотом сыпанули из окопа… эээ… оркестровки. Как и не было их.

Минуты не прошло, как без стука распахнулась дверь канцелярии, в комнату один за другим вошли старшие офицеры. Первым, незнакомый Смирнову пожилой генерал-лейтенант. Высокий, подтянутый, широкоплечий, в левой руке он держал чёрную папку. За ним, командир полка, полковник Золотарёв. Следом воспитательный полковник, полковник Ульяшов и ещё один полковник, совсем молодой, помощник генерала, как позже понял ефрейтор Смирнов.

— Товарищ генерал-лейтенант, дежурный по оркестру ефрейтор Смирнов… — шагнув навстречу, звенящим голосом, почти бодро — учитывая такого рода внештатную неожиданность, доложил Санька.

Генерал смотрел на него с нескрываемым интересом.

— Вижу-вижу… — заметил он, и улыбнулся. — Не кричи… — не поворачивая головы, уточнил у своего сопровождения. — Это, значит, он и есть, тот самый, ваш герой, Смирнов?

Командир полка шагнул вперёд, и с готовностью подтвердил.

— Так точно, товарищ генерал-лейтенант, он.

Генерал с восхищением уже оглядывал Смирнова… «Мда-а…» Смирнов ничего не понимал… Суматошно искал в голове какие-либо объяснения, но не находил… Мелькала мысль о несостоявшейся только что поездке с аккордеоном куда-то — Смирнову цель и адрес не сообщили. Но две большие «витые» золотые звёзды на погонах генерала — в сумме четыре — не согласовывались с маленьким аккордеоном, тем более с самим ефрейтором. Скорее уж с симфоническим оркестром или большим духовым оркестром, на худой конец…

— Наслышан, наслышан… Ну, здравствуй, герой!

Чувствуя разливающийся холод внизу живота, Смирнов почти бодро ответил.

— Здравия желаю, товарищ генерал-лейтенант.

Генерал окинул взглядом скудный, спартанский интерьер оркестровой канцелярии, заглянул зачем-то за шторку на стеллаже. Увидел себя в зеркальном блеске духовых инструментов, понимающе кивнул головой и приглашающе повёл рукой к столу, к нескольким стульям. Старшие офицеры присели после него, и рядом.