Владислав Вишневский - Пятно

— И всё? А главбух этот, Платон Иванович, вы сказали, он где, что с ним?

— Это меня и гложет, Лёшечка, я ведь так и не знаю где он и что с ним. К нам он не приходил. Прописку поменял… куда-то уехал, наверное. Словно и нет его. А может и погиб там, в тюрьме той. Ни жены, ни детей… Он же в возрасте. А человек хороший был. Очень хороший. Умный, вежливый. Мне он очень тогда… Но это теперь не важно. — Вера Михайловна прикрыла глаза рукой, невесело улыбнулась Лёшечке. — Мы потом следователям три раза писали, всем институтом писали, что это ошибка, что он не виноват. Но нас никто не послушал. На сердце вот только камень. — Вера Михайловна прижала руки к груди, потом вскинулась. — Лёшечка, а вы не можете по своим этим, кабинетам вашим, сыщицким, или как они у вас, узнать, а?

— Могу. Конечно, могу, Вера Михайловна, если надо.

— Надо, Лёшечка, надо. Камень же…

Дальше Лёшечка злоупотреблять временем и здоровьем профессора Веры Михайловны не стал, потому что нужно было бежать встречать Яночку. Яночка! Яночка! Эх, Яночка…

Всё это, кроме последнего — встречи с Яночкой, Порогов рассказал своим «сыщицким» товарищам.

Поздний вечер. В коридорах и кабинетах РОВД пусто. Люди только в одном кабинете, да на первом этаже, в дежурке, изредка звонят телефоны, глухо бубнит переговорное устройство. Ночная смена. Наряды ППС в разъездах. В обезьяннике ещё пусто. Скоро привезут дебоширов, пьянчуг, проституток. Станет крикливо, шумно…

— Значит, у нас в остатке что, мужики, — голяк! — сладко зевая, подвёл черту майор Цветков. Закинув руки за голову, он лежал на продавленном диване, в кабинете капитана Мухина. Мухин в свою очередь, сидя за столом, глядя в одну точку, портил лист бумаги, чертил замысловатые фигуры. Порогов, стоя возле входной двери, рассматривал своё лицо в висящем на стене зеркале, поправлял причёску.

— Зря старались. — Вздохнул Мухин.

— Не зря, Лёшка женится. Уже результат. — Меланхолично возразил Цветков.

— Да ладно вам, — отмахнулся Порогов, — женится, женится… Да, женюсь, и что… Работе это не мешает.

— Конечно, не мешает… — Так же меланхолически согласился Цветков. — Женишься — узнаешь.

— Ну, товарищ майор… — быстро поворачиваясь, обидчиво возмутился Порогов.

— А что я? Я ничего. Скорее бы только… — Потягиваясь, мечтательно протянул майор Цветков. — Ох, и нажруся…

Видя, как Порогов укоризненно на него уставился, майор уточнил смысл.

— В смысле наемся… А ты что подумал?

— Ничего я не подумал, — отвернулся Порогов.

— Жаль, главный козырь у нас забрали. — Всё также равнодушно глядя в одну точку, вздохнул капитан Мухин.

— Они могут. Они — старшие братья, Толя, ФСБ. Против них не моги. — Заметил майор Цветков.

— Ну да, конечно, мы всё раскрыли, а они — на тебе, тут как тут — руки вверх, отвалите. — Обиженно возмутился старший лейтенант Порогов. — Я чуть не выстрелил.

— Ага, не выстрелил, чем ты не выстрелил? Ты испугался.

— Да, испугался, а что они так, неожиданно…

— Угу, позорники, вы, а не сыщики… — скривился капитан Мухин.

— А сам-то, сам…

— Я о вас заботился. Если бы я дёрнулся, вас бы там перестреляли…

— Нас… — голосом нажимая, уточнил майор Цветков, — нас бы перестреляли, Толя, нас.

— Ну-да, нас. Короче, что в остатке?

— А в остатке вопрос! Что за пятно, кто его сделал, кто на нём ездил? Непонятно. А теперь и совсем… Забрали.

— Ну и ладно, и пусть. ФСБешники пусть теперь и разбираются кто её красил, и кто налёт осуществлял. — Потягиваясь, сообщил майор.

— С налётом понятно, а вот с машиной… Она действительно для оборонки самое то. — Задумчиво произнёс капитан Цветков.

— Я тоже так думаю. — Поддержал версию старший лейтенант Порогов. — Это же можно все самолёты, товарищ капитан, все танки, все, я не знаю… — Порогов дёрнул головой, — да всю армию невидимой сделать. Всю! — И удивился. Тогда что же это за война получится, Анатолий Сергеевич, а? Это не война будет…

— Это победа будет, Алексей Леонидович. — Серьёзно заключил майор Цветков. И неожиданно загнусавил детским голосом, на фальцете. — А нынче нам нужна победа, одна на всех мы за ценой не постоим, одна на всех… — Оборвал песню, произнёс ровно. — И правильно сделали, что забрали.

— А мне обидно. — Рубанув рукой, заявил Порогов. — Мы только вышли на фигурантов, и на тебе, арестовывать некого.

— Ну и хорошо. Бандиты перестреляли друг друга и слава богу. Бог он, знаете ли, шельму метит. Ме-етит! — Со значением важности слов, подчеркнул майор Цветков, и заключил. — Считай справедливость восторжествовала.