Владислав Вишневский - Пятно

Пожимая друг другу руки, Шаман и Владимир Петрович, каждый думая о своём, согласились с тем, что «поляна» — от Камчатки до Калининграда — большая, работы хватит. И хорошо! На том «стрелку» и закруглили.

Неожиданно для Шамана, Владимир Петрович предложил:

— А хочешь, я тебе настоящие, подлинные картины продам. Тебе лично.

— Какие картины, из Третьяковки? — Шутливо восхитился Шаман.

— Шутишь, дорогой, какой Третьяковки, настоящие. Подлинники. — Почти обиделся Владимир Петрович.

— Да ты не обижайся, уважаемый, я же пашутил… — Поторопился сгладить явно неудачную шутку Шаман. — А сколько… штук и… в какую сумму? — Спросил уже серьёзным тоном.

— Да недорого. Для тебя недорого. Лямов пятьдесят пять, шестьдесят.

— Деревянных? — Удивился Шаман.

— Ты что, Шаман, каких деревянных? Это настоящие картины, подлинники… Мировой уровень! В Евро, конечно.

До разговора с депутатом Варенцовым, Шаман о картинах не думал. Ни вообще, ни в частности. А теперь, когда Слон вдруг неожиданно предложил ему подлинники картин, настоящих, мировых, не копии и не репродукции, он задумался… А что, наверное было бы не плохо. У Варенцова отжать, а эти прикупить. Хорошее, он слышал, вложение средств — в золото, в картины…

— Дораго, брат. — Кисло сморщив лицо, заявил Шаман. — Убедиться бы, пасматреть, пащупать. Скидку сделать… Працентов двадцать, тридцать. Опт, как-никак.

— Какой опт, ты что? Это же не шмурдяк какой, это… это… Нет, дорогой, картины оптом не продают. — Возразил Владимир Петрович. — Каждую в отдельности и на аукционе. Или так, между собой, между своими. Лучшее вложение средств, надёжное. Я тебе говорю.

— А сколька штук… в смысле много места нужно… чтобы повесить все?

— Ну, — Владимир Петрович оценивающим взглядом окинул зал ресторана, ответил, — где-то примерно… плюс, минус. Короче, без торга.

Ему самому эта мысль пришла только что, спонтанно. В процессе разговора с Шаманом. Как открытие. А действительно, кто ещё может выкупить все картины и оптом? Только Шаман. Получив от Химика, картины и три вазы — справился-таки медвежатник с сейфом, успел, правда нахимичили немного ребята, пришлось, докладывал майор Басов, взрывчатку для входа в подвал применить, самую малость, для скорости, коттедж внешнее не пострадал, встряхнуло только, Шмель грамотно взрывчатку заложил.

— Что ещё за Шмель, какой Шмель? — без интереса спросил Владимир Петрович, глядя на картины свёрнутые в рулон. Он ещё не протёр глаза, не умылся, не оделся… На часах 7.32. Его только что разбудили. Жора Хруст и разбудил. «Петрович, извини, картины привезли. Смотреть будешь?» Так в трусах, майке, худой, синюшный, весь «расписанный» зоновскими «художниками» тупо слушал доклад майора Басова, руководителя операции.

— Нет-нет, не беспокойтесь, Владимир Петрович, картины не пострадали, только вазы… того, одна не выдержала, я извиняюсь, и картины запылились. — Басов старался не смотреть на нательные рисунки босса, смотрел в глаза. Он впервые видел Владимира Петровича без одежды. Историография авторитета впечатляла. Майор многое в жизни видел, но такого… — Пришлось брать без рам, Химик и вырезал. — Докладывал он. — Иначе, как бы мы с рамами, у нас грузовика не было. А Шмель — это мой человек, позывной подрывника, в Чечне инструктором был. Грамотный боец… И охрана, вся — «двухсотые». У нас без потерь. Ни одного «трёхсотого». Без выстрела и без шума.

— Молодец, майор, это хорошо. — Пробурчал авторитет. — С ментами как? На хвост не сели?

— Не, Владимир Петрович, не сели. Мы же по-тихому, да и спали ещё все. Всё чики-чики, как вы говорите. Грамотно. Без следов… Своих, в смысле.

В детали операции авторитет, конечно же, не вникал, не его уровень, часть доклада пропустил мимо ушей, заворожено смотрел на рулоны. Не терпелось взглянуть на тридцать-сорок своих миллионов Евро. Изнаночной холщёвой стороной добыча не производила впечатление драгоценной дороговизны, если древней стариной только… Но его молодые «министры» просто онемели, когда Владимир Петрович позвал их взглянуть на «товар». Им он сказал, что получил их в дар из-за бугра, от друзей фирмы. «Министры», конечно же, догадались каким образом картины попали в руки Владимира Петровича, но, раскатав их на полу, восхищённо восклицая, смотрели на полотна, разглядывали подписи художников, даты написания, штампы и печати экспертов и экспертиз.

— О, смотрите, смотрите… подпись ГригМясоедов… «Лесной ручей», а это…