Владислав Вишневский - Пятно

— Простите, Владимир Петрович, не понял. От Шнура? — Переспросил Старыгин.

— А-а-а? Нет-нет, — приходя в себя, ответил вор в законе. — Это я о другом. Задумался. Конечно, рискнём. Добро! Принимается!

И точно, в одном из указанных депутатом мест, вскоре началось строительство огромного мегакомплека ЗАО ТРЦ «Молоток» Всё для отдыха и строительства. Всё для души и тела. Всё для людей, всё для народа. В учредителях значилось Правительство Москвы с тридцатью процентами, иностранная фирма на Каймановых островах с пятьюдесятью, остальные проценты разбрелись между несколькими физическими лицами. «Министрам» фирмы Владимира Петровича понятно было, кому принадлежит это ЗАО, Владимиру Петровичу, естественно. И депутат тот получил свою наличку, и пару процентов в учредителях, на подставное физическое лицо.

Правда некоторое время в прессе и по «ящику» звучали яркие душещипательные стенания выброшенных «за ворота» жильцов нескольких хрущоб, но вскоре всё как-то само собой успокоилось, утряслось.

Опосредованно контролируя начало строительства и, главное, расходование средства, Владимир Петрович ждал известий от Жоры Хруста.

Не прошло и двух недель, Хруст позвонил. Был краток.

— Всё пучком, босс. Заказ гарантированно принят. 12-го ванну доставят. Сам привезу. Возвращаюсь с приветом.

12-го, это значит, через четыре дня, сверился с календарём Владимир Петрович. Не выдавая радости, так же кратко ответил гонцу.

— Ну молоток. Я знаю, кроме тебя бы… Жду.

Настроение у Владимира Петровича резко улучшилось, на лице возникла улыбка, он потёр руки, даже пропел себе под нос: Над Баграмом звенит тишина. Наливай, не скупись старшина. За победу пить глупо… Голос у него был так себе, но с хрипотцой, любил он шансон и Буйнова.

— А мы выпьем! — Прерывая бормотание, сам себе бодро произнёс он, наполовину наливая бокал коньяка…

Всё уже складывалось, всё! Кроме одного: он так и не определился — кто же владелец. И где, где тот сейфовый ящик?

Придётся потрясти стукачку, решил он и вызвал Борю-быка, начальника службы безопасности фирмы. Назвал ему номер телефона звонившей, день и время звонка, указал примерный район поиска, и напутствовал:

— Это элитные проститутки, у них учёт должен быть. Пусть вспомнят. Найдёшь, возьмешь за вымя. Уродовать девочку не надо. Она только должна сказать, кто её снимал в тот вечер и отключился. И всё. Это пока.

Боря-бык ответил коротко.

— Понял, Владимир Петрович. Я пошёл?

— Ты ещё здесь?

Через два дня Боря-бык доложил:

— Её снимал господин Баринов, Владимир Петрович, я выяснил, депутат… Она говорит, заплатил хорошо, но перепил и не трахнул тёлку, отключился. Она подумала, что мы от Баринова пришли, за его деньгами…

— Так это был Баринов! — Ещё недослушав, чему-то непонятному для Бориса-быка, неожиданно обрадовался Владимир Петрович. — Голубчик Баринов! Баринов-Баринов, Баринов-голубчик! — почти пропел он. — Очень хорошо, очень.

— Владимир Петрович, а что делать с этой… куклой?

Вопрос Владимир Петрович едва не пропустил, очень был доволен сообщением…

— А, с куклой… Ты её не очень, того? Она молчать будет?

— Будет. Как рыба будет… Только подлечится ей нужно, чуть-чуть.

— Ладно, пусть живёт пока.

Четыре дня пролетели как один. Для Владимира Петровича пролетели. Кроме обычных рутинных дел, он ждал человека. И человек появился. Хруст, постучав в дверь кабинета Владимира Петровича, его представил.

Молодой ещё парень, лет тридцати, но бледный, нервный, одет неважно. Пиджак, брюки, штиблеты… Пальцы рук в наколках. На лице улыбка пофигиста. Зек. Явно вкусивший «прелести» зоновской жизни. Парень, сорвав с головы фуражку поздоровался.

— Гражданин начальник, заключ…

Владимир Петрович остановил его, махнул рукой.

— Расслабься, парень, — ответил Владимир Петрович, — ты не на зоне. Ты у меня дома. Правда ненадолго. Меня зовут Владимир Петрович…

Хруст толкнул парня локтём.

— Виноват, Владимир Петрович, премного о вас наслышан.

— О деле. Есть одна работка твоего, мне сказали, уровня. Там сейф, какие-то картины, вазы, деньги… Это нужно обнести. Охрана и всё прочее — это за нами. А сейф и что там внутри вскроешь ты. На всё про всё — неделя. Справишься?

— Надо посмотреть.

— Естественно. Всё покажем, сам определишь, сам и…

— А что мне за это?

— Тебе? — Переспросил Владимир Петрович. К этому вопросу он готов не был. Не думал, не решил. Выручил Хруст.