Владислав Вишневский - Пятно

Совещание у «первого» прошло почти спокойно. Сотрудники главных отделов Управления знали и понимали поставленную Директором задачу. Она в стране была явно перезревшей. О ней говорили уже вслух все и везде, не только на своих кухнях. Особенно требовал народ, низовики, разные предприниматели, торговцы, производственники. Даже бюджетники. Но спецструктуры и силовики начать борьбу с коррупцией самостоятельно не могли, вернее делали вид, что не могут, что ждут распоряжение от президента, что нужна особая команда. Из доклада генерал-лейтенанта Болотова жёстко следовало: не дожидаясь особых полномочий, уже сегодня силовикам и спецслужбам необходимо бороться не только с терроризмом, наркотиками, преступностью, но и, главное, с внутренним врагом, с коррупцией. Собранная Аналитическим отделом Управления секретная информация поражала своей масштабностью. Многие начальники главных отделов Управления даже усомнились в её масштабах. В зале совещания возник шум, ропот. Директору пришлось успокаивать… Докладчик, генерал-лейтенант Болотов, он, как и все на таких совещаниях, в генеральском мундире, стоя на трибуне, держа очки в руке, ждал. Знал он больше, но доложил присутствующим только выдержки. Те, которые Директор разрешил. За несколько дней до совещания, прочитав подготовленный генералом Болотовым доклад, Директор вызвал генерала и, несколько минут молча расхаживал по кабинету, размышлял над чем-то, потом остановился, сказал.

— Сергей Степанович, ты понимаешь… я прочитал твой доклад. Хороший, аргументированный, грамотный. Но, понимаешь, таким его на совещании, я думаю, показывать не нужно. Люди не поймут. Могут испугаться. Понимаешь? Да и раньше времени, мы, как та телега поперед лошади… сам понимаешь… не имеем полномочий. Вернее, они есть, как ты знаешь, но для такой масштабной операции нужна личная отмашка «первого». Без неё, сам понимаешь… можем вляпаться. А вляпаться мы «не моги». — Генерал-полковник, словно извиняясь, кривенько улыбнулся, — не имеем права. И так в стране всё на «противовесах» держится. И президенту такую, извини меня, помойку нашу показывать… — Директор, разведя руки в стороны, понимающе пожал плечами. — я думаю пока рано, а может и… и в самый раз. Я подумаю. Мне нужно время. Но материал твои люди подготовили очень… ммм… впечатляющий. Очень! У меня у самого, понимаешь, волосы, когда читал, на голове дыбом. Но молодцы. Это материал. Это… Понимаешь, да?

«Добро» он пока дал только на третью часть доклада. Остальное разрешил доложить, но коротко, тезисно, в общем виде. Нет, Директору нужно было, пожалуй, решиться. Такой вывод из разговора для себя сделал генерал-лейтенант Болотов.

Уже через двадцать минут по окончании совещания генерал Болотов беседовал с полковником Мезенцевым. Официально полковник Мезенцев работал в Газпроме, под прикрытием, «сидел» на должности заместителя одного из Генеральных Директоров этого концерна. В Управлении отвечал за работу со спецагентурой. Её он талантливо создавал, ещё более талантливо использовал. В Управлении был редкой «птицей». Появлялся только на «больших» совещаниях. Так же редко кто его видел в полковничьей форме. Трезв был — почти трезв! — только в такое время, когда за президиумным столом сидел сам Директор конторы. Почти старожил Управления, ветеран, можно сказать, но Мезенцева знали в лицо не более трёх — пяти должностных лиц Управления. И то те, с кем он непосредственно сотрудничал в Управлении. «Своим» он был в другой среде. В этом и была его «фишка», как он о себе говорил. В среде бизнесменов-предпринимателей, олигархов, маргиналов, разных барменов, переводчиков с переводчицами, таксистов, проституток с их сутенёрами, мелких и крупных торгашей-барыг, разных людей в диаспорах, в карманных и просто финансовых учреждениях, дворников, не считая участковых и ментов в различных структурах МВД. Водку с ними пил по-чёрному, но всегда был в твёрдой памяти. Пьяного изображал, что тебе народный артист, честь свою защищал по-актёрски правдиво, за что часто попадал в ментовку. Но всегда отмазывался. Первым тремя выговорами по Управлению, когда Директор заступил на должность, он обязан Директору (за отсутствие на совещаниях, там же за внешний вид и запах алкоголя). Потом генерал-полковнику растолковали, почему его нет в Управлении, и какой он незаменимый классный кадр. Кстати, таких «тёмных лошадок» в Конторе в разное время насчитывалось человек сорок — сорок пять. Они, высококлассные кадры, работая там сям под прикрытием, выполняли разные, негласные, щекотливые для Конторы делишки. В разное время и по различным делам они иногда пересекались между собой. Когда нужно было укрупнить силы, либо перекинуться информацией, либо «специалистами», либо техническими средствами. Все они, как и Мезенцев, официально, по разным причинам числились уволенными из Конторы, на самом деле находились в закрытом секретном списке законспирированных сотрудников ФСБ. Мезенцев, например, не смотря на возраст, обладал прекрасной памятью, знал четыре языка — два Восточных, два европейских, не считая русского. Внешностью и обликом похож был на стареющего азиата, имел лёгкий (внешне) характер, был когда надо хитёр, когда нужно наивен. Много актёрствовал. У многих он считался за своего. В Конторе автоматически дорос до полковника.