Рина Осинкина - Сто одна причина моей ненависти

Людмилино сердце забилось часто-часто, где-то в районе ключиц заколотилось. Она неуверенно улыбнулась соседу и быстро с балкона ушла. Плюхнувшись с размаху на диван и обхватив голову руками, она постаралась унять истеричные визги в мозгу и наконец приняла твердое решение. Апатия – это, конечно, скверно, но депрессия будет похуже. Нужно срочно уезжать.

Ну его к лешему, это наклевывающееся приключение. Мало ей стрессов, не хватало еще с женатым мужиком закрутить. Тем более что данный женатый ни о чем таком, возможно, не помышляет, а ты, дура, идиотка, насочиняешь себе, что сохнет по тебе Портнов, ночами не спит, ворочается с боку на бок, тебя вспоминая, и начнешь сдуру вешаться ему на шею, и вляпаешься в позорище, от которого потом не отмоешься.

Не нужно туров и визитов в гости к родным и подругам, а поедет Людмила в славный город Коломну. Или в Дмитров, или Муром посетит. Поселится в гостинице, будет днем бродить по тихим улочкам, речных уток хлебом кормить, рано спать ложиться. Нужно только быстренько решить, Дмитров или Коломна, и маршрут обдумать, и заранее о номере в отеле побеспокоиться. И через день, максимум два рвануть из Москвы в провинцию.

Наскоро перекусив, она отогнала «Фольксваген» в знакомый сервис, чтобы ребята-автомеханики его осмотрели и дали добро на маршрут в триста километров и обратно. Парни в спецовках велели ей удалиться и прийти часика через два или три, поэтому Людмила запаслась в магазине, торгующем при автосервисе, пакетом яблочного сока, пирожками с вишневым вареньем и плиткой шоколада и отправилась к ближайшей станции Московского центрального кольца. Устроившись в комфортабельном вагоне у окна, она просто каталась в поезде по кругу, ни о чем не думая, рассматривая пейзажи Москвы – то яркие, парадные небоскребы, то задники заброшенных промзон, то начинающую пестреть первым золотом лохматую зелень лесопарков – и так провела время.

Прибыв в автосервис к назначенному часу, а именно – к пятнадцати тридцати, она с грустью узнала, что к профосмотру ее «букашки» мастера даже не приступали. Наехав легонько на их старшого, решила подождать выполнения заказа в маленьком кафе напротив мастерской, не забывая каждые двадцать минут наведываться к эстакаде, на которую слесари загнали ее авто. «Фольксваген» ей выкатили около шести вечера.

Намаявшись за день, Людмила решила чемоданы укладывать с утра и лечь спать пораньше. Намерение как можно скорее убраться из Москвы окрепло, когда она, припарковавшись возле своего подъезда и поставив машину на сигнализацию, собралась быстрым шагом миновать скамейки с бабулечками, не вступая с ними в длительный контакт. Если по справедливости, бабульки их двора были невредные, но дело не в них, а в Людмиле. Ей не хотелось в этом межскамеечном пространстве столкнуться с Серегой – как раз было его время заниматься с молодняком.

Но три представительницы «жюри» ее все-таки перехватили и затараторили возбужденно, что случилось ЧП, даже хуже – страшное преступление: порешили Михайловну, жиличку из четвертого подъезда, ту самую, которая снабжала Люду информацией, хоть и не вполне достоверной, о соседях, о Сереге Портнове в том числе.

Поахав и покивав головой, изображая, что ужасается вместе с ними, Людмила извиняющимся шепотком призналась, что ей срочно надо пописать, и бабульки с видимым неудовольствием ее отпустили.

А Люда пообещала себе, что завтра же сбежит от всего этого абсурда, в который не желает вникать, а тем более принимать в нем участие.

Поздним вечером ее разбудили голоса, доносившиеся из квартиры этажом выше по диагонали – из жилища Портновых. Спала Люда все же не особенно крепко, вымучивала сон у бессонницы.

Выбравшись из кровати, она прошлепала босыми ногами в крошечную прихожую и замерла на коврике возле двери, прислушиваясь. На верхней площадке ощущалось какое-то движение, хлопали двери, шаркали шаги, переговаривались люди. Кто? Соседи?

Припав к дверному глазку, она увидела, как по лестнице спустились двое в полицейской форме. И услышала, как один произнес: «Ну хоть подписку о невыезде оформили». А второй пробурчал недовольно: «Да что нам эта подписка… Дожимать надо было мордоворота». «Что ж не дожал?» – ехидно поинтересовался первый. Что ему ответил спутник, Людмила уже не расслышала.

Спалось ей плохо, вставалось без энтузиазма. Вяло скушав йогурт и выпив кофе, она принялась бродить по квартире, то и дело наведываясь к окнам, пока не поймала себя на этом. Зачем? Что она там высматривает? Почему не пакует чемоданы для срочного отъезда?