Марина Серова - Неродная кровь

– Хорошо, давайте зайдем с другой стороны. Кому может быть выгоден ваш отказ от наследства?

– В том-то и дело, что никому! – уверенно ответил Сергей. – У меня не осталось никаких родственников со стороны родителей!

– Сейчас речь идет только о вашей маме – наследодатель она! Как вы можете утверждать, что у нее нет родственников. А если есть какие-то дальние? Пусть даже двоюродные братья-сестры ее родителей? Их потомки?

– Мамины родители всю жизнь в Тарасове прожили с самого раннего детства. Братьев и сестер у них не было. Их друзей в живых никого нет. С руководством армянского землячества мы уже беседовали. Никто ничего не знает! – уверенно сказал он.

– Тогда давайте подумаем вот о чем. Предположим, вы отказываетесь от наследства. Вариант первый. Никто не заявляет на него свои права, значит, оно уходит в доход государства. Это возможно в том случае, если кто-то ненавидит вас настолько сильно, что хочет просто отомстить и оставить пусть не нищим, но уже не столь состоятельным. А вот есть ли у вас такие враги – вам виднее.

Они переглянулись, и Иван серьезно сказал:

– Такого человека нет, но мы еще раз это обсудим.

– Вариант второй, – продолжила я. – Действительно существует некий наследник не первой очереди. И он может получить наследство после вашей мамы, если вы от него откажетесь. Осталось две недели, значит, вы должны быть постоянно в поле его зрения, чтобы он успел вовремя предъявить свои права, то есть он в Тарасове и притаился, как мышь за печкой, чтобы не привлечь ваше внимание. Вариант третий. Если этот некто понимает, что вы не отступитесь, он может похитить вашу жену или ребенка.

– Они не покидают территорию загородного дома, а там очень серьезная охрана, – заверил меня Геворкян.

– Дай-то бог! А теперь давайте поступим так: вы дадите мне все документы, какие у вас есть. Я их изучу, проанализирую и поделюсь с вами своими соображениями.

– Спасибо, Татьяна, что согласились помочь. Ваня, принеси портфель, – попросил Сергей.

Иван вышел в прихожую и вернулся с дипломатом.

– Здесь все документы и деньги на расходы, – сказал он. – Ваш номер телефона у нас есть, у вас есть номер Сергея, а сейчас запишите мой. – Я занесла его номер в контакты, и он предупредил: – Звоните в любое время дня и ночи. Для нас сейчас нет ничего важнее этого дела. И помните, что бы вам ни потребовалось, мы все сделаем. И не думайте о трудностях – это теперь не ваша забота! Моя!

Они направились в прихожую, а провожая их, я спохватилась:

– Послушайте, а Луиза Ованесовна компьютером пользовалась? Может быть, у нее была своя страничка в «Одноклассниках» или еще где-нибудь? Через интернет многие люди находят своих родственников или друзей, с которыми когда-то расстались. Вдруг и она с кем-то поддерживала связь?

– Она ничего не понимала в технике, – покачал головой Иван. – Ей все нужно было настроить и показать, на какие кнопки и когда нажимать. А еще лучше шпаргалку написать, чтобы она ничего не перепутала.

– А как у нее было с подругами? Может быть, они что-то знают о ее родственниках?

– Мама общалась только с женами деловых партнеров отца на разных мероприятиях, и все. У нее была только одна подруга – Рузанна Бабаян, но она еще в начале девяностых уехала за границу. Насколько я знаю, в Тарасове она была всего несколько раз, чтобы родственников навестить. И вряд ли сейчас она здесь – граница-то закрыта.

– А можно у ее родственников узнать, как с ней связаться?

– У нее здесь осталась младшая сестра Сусанна Бабаян. У нее туристическое агентство «Люкс» на Осипова. Но она вряд ли будет с нами разговаривать, потому что Рузанну и дед, и отец на дух не переносили – она плохо влияла на маму.

– Постараюсь найти с Сусанной общих знакомых, которые мне помогут, – сказала я и… соврала – я прекрасно ее знала, а Рузанну пару раз видела.

Проводив мужчин, я достала из шкафа свой рабочий чемоданчик и собрала с чашки, из которой пил Самвел, образец его ДНК – история о том, что три анализа не подтвердили его родство с родителями, мне сильно не понравилась. В отдельный пакетик я положила окурки его сигарет, которые он выкуривал только до половины, поэтому спутать с другими окурками было невозможно. Потом я вымыла посуду, взяла портфель и перебралась в комнату.

Открыв дипломат, я увидела толстенную папку с ксерокопиями уголовного дела, а это свидетельствовало о том, что полиция пахала как проклятая.

Я прочитала ксерокопии полученных Геворкяном писем и насторожилась: выражение «гопота беспортошная» я уже где-то слышала, но вот когда и от кого?