Марина Серова - Неродная кровь

Я подошла к столу, открыла верхний ящик и увидела россыпью лежащие на его дне ручки с обгрызенными концами.

– У Ашота Арамовича была привычка грызть ручки?

– Была, – усмехнулся Иван. – Он нас с Сергеем за это с детства ругал, а за собой не замечал.

– Я, с вашего разрешения, возьму парочку, – сказала я, складывая их в пакет: – А какие-нибудь еще вещи, в которых Ашот Арамович ходил, в квартире остались?

– Нет! Сергей велел все собрать и передать в благотворительный фонд при армянском землячестве, чтобы раздали нуждающимся.

– Жаль. А какие-нибудь медицинские документы Ашота Арамовича здесь могут быть? Желательно из последних.

Иван озадаченно почесал затылок и полез в ящики стола.

В самом нижнем между какими-то старыми бумагами он нашел скрепленные степлером два бланка с результатами анализа крови: общий и на биохимию, датированные февралем прошлого года.

– Спасибо, этого достаточно, – сказала я, убирая листки в чемоданчик. – Будем смотреть дальше.

Мы с Иваном прошли в спальню, где на кровати лежали старые одеяло и подушка, естественно, без пододеяльника и наволочки.

Я глянула на Ивана и увидела, что он всерьез озадачен. Я полезла по шкафам, но постельного белья нигде не было, ни чистого, ни использованного.

– Вообще-то все отвезли в фонд, – удивился он. – Откуда это?

Мне даже в перчатках категорически не хотелось ни до чего дотрагиваться, поэтому я нагнулась и понюхала подушку – она пахла женскими духами, резкими и дешевыми. Но даже такие за полтора года должны были бы выветриться.

Я брезгливо скинула на пол одеяло и ультрафиолетовым фонариком посветила на матрас.

Ну что сказать? Он носил следы неоднократных любовных утех.

– Простите, – сказала я, – но матрас мне придется порезать.

Иван стоял с каменным лицом и ничего мне на это не ответил.

Я вырезала несколько кусков из обивки матраса и убрала их в пакеты.

– Только не перепутайте, – попросил Иван.

– Конечно, нет. Смотрите, я везде пишу: образец «А», образец «Бэ», образец «Вэ», и только я знаю, кому какой образец принадлежит, – объяснила я. – Надеюсь, вы уже поняли, что здесь происходило, поэтому вам нужно сегодня же найти документы на входные двери и вызвать мастера, чтобы поменять личинку хотя бы одного замка. Срочно! А еще над входной дверью видеокамеру, и пусть изображение с нее идет только на ваш компьютер.

– Больше ключи я этому щенку не дам, – зло пообещал парень.

– Господи! Иван! Да он уже давно сделал себе дубликаты. А пароль от сигнализации вы ему сами сказали. И говорить вы этому щенку пока ничего не будете. И делать тоже. Просто если он попробует сюда зайти, у вас будет этому доказательство. А теперь поехали в квартиру Луизы Ованесовны.

Ее дом был классической «сталинкой» с высоченными потолками и широкими пологими лестницами. Подниматься нам, правда, пришлось на четвертый этаж.

В этой квартире была та же система двойных металлических дверей, только гораздо большего размера.

Обстановка в квартире оставалась нетронутой, поэтому сразу было понятно, что это барский дом в хорошем смысле этого слова: все было очень дорого и со вкусом. А богатая библиотека, альбомы с репродукциями картин, проигрыватель и множество пластинок давали понять, что здесь жила интеллигентная женщина.

Я прошла по квартире и удивилась – в ней был идеальный порядок.

– Вы здесь что-нибудь трогали или убирали? – спросила я.

– Нет, – покачал головой Иван. – Полгода еще не прошло. Сергей только щетку для волос с трюмо взял, чтобы анализ ДНК сделать, и все.

В ящике прикроватной тумбочки лежал почти пустой тюбик крема для рук, и я аккуратно убрала его в пакет.

Я осмотрела шкаф с одеждой – одно платье явно несколько раз надевали, и я вырезала из воротника немного материи.

Я пошла в ванную, где осмотрела все шкафчики, потом ящики трюмо в спальне, но ничего интересного не нашла. На всякий случай я сняла потожировые следы еще и с пульта для телевизора, решив, что этого должно быть достаточно.

– Иван, если Луиза постоянно болела и лечилась, то где лекарства и медицинские документы? Их нигде нет.

– Не может быть! – уверенно сказал он. – Я же ей сам в начале июня лекарства привозил.

Мы принялись искать в четыре руки, перерыли письменный стол в кабинете, заглянули во все уголки, но не нашли.

– Может быть, документы в сейфе? – предположил Иван.

– Ага! И лекарства тоже! – язвительно добавила я.

Мы с ним оценивающе посмотрели на массивный старинный сейф, стоявший в простенке между двумя окнами, и я вздохнула: