Наталья Александрова - Прятки с тенью

– Ну, Алисочка, ты только не волнуйся… – лепетал мой так называемый муж. – Мало ли что она говорит…

– То есть что значит – какие деньги? – взорвалась я. – Я перевела тебе все деньги, которые получила за квартиру! Ты уверил меня, что эти деньги тебе нужны для развития нашего общего бизнеса, что мы здесь прекрасно заживем…

Только тут до меня дошло, почему он слал мне все эти письма, почему дурил мне голову – из-за этих денег! Чтобы я раньше времени не разобралась в нем и не передумала их высылать! Такими словами называл в письмах – откуда что взялось? Ныл, что скучает и жить без меня не может, а я-то, дура, поверила…

Алиса тоже с недобрым интересом взглянула на Гену, но на этот раз не стала горячиться и проговорила:

– Ладно, с ним мы потом разберемся. А сейчас выметайся отсюда, пока я не спустила тебя с лестницы.

– Алисочка! – Генка подскочил к ней, но нарвался на такой взгляд, что отлетел как ошпаренный. – Алисочка, ты только не волнуйся! Мы все как-нибудь разрулим!..

Тут же он метнулся ко мне, схватил мой чемодан и потащил меня к двери, вполголоса уговаривая:

– Жанночка, ты же понимаешь, сейчас нельзя ее раздражать, она в таком состоянии…

– Ее, значит, нельзя раздражать, а меня можно… – бормотала я из последних сил. – Она, значит, в таком состоянии, а то что я десять часов в самолете – это ничего… Ее, значит, нельзя раздражать, а меня можно выкинуть на улицу…

– Не беспокойся, я тебя сейчас устрою на квартиру, там живут очень хорошие люди, ты у них отдохнешь, поспишь, а потом мы непременно что-нибудь придумаем!

Я действительно была уже на последнем издыхании, и обещание отдыха прозвучало соблазнительно. Я понимала уже, что Генке ни в чем нельзя верить, но послушно переставляла ноги и брела за ним из последних сил.

Мы вышли из его дома, прошли два квартала и оказались перед таким же домом из красного кирпича, только куда более запущенным. Стены этого дома были густо разрисованы граффити, из окон, как флаги на бастионах сдающейся крепости, свисало сохнущее белье. На тротуаре перед входом дрались два темнокожих подростка, еще несколько с интересом наблюдали за дракой. Мы прошли мимо них, поднялись по наружной железной лестнице, вошли в темный подъезд.

Сразу же мне в нос ударили запахи еды, несвежей одежды, сбежавшего кофе и еще чего-то сладковатого и опасного. Из-за закрытых дверей доносилась громкая музыка, с одной стороны рэп, с другой – техно. Навстречу нам шагнул человек с длинными сальными волосами, что-то проговорил, протянул пакетик с белым порошком. Гена отмахнулся, ответил длинной английской тирадой. Длинноволосый блеснул глазами и исчез в темноте.

– Что это за дыра? – проговорила я испуганно.

– Не беспокойся, – фальшиво-жизнерадостным тоном ответил Генка. – Сейчас я приведу тебя к хорошим людям…

Мне было уже все равно – лишь бы лечь и хоть немного отдохнуть, хоть ненадолго забыться…

Муженек подошел к одной из дверей, позвонил.

Из-за двери донеслась ругань, потом дверь открылась, на пороге появилась огромная, очень толстая негритянка. Генка что-то быстро проговорил. Негритянка выслушала его, поджав губы, затем величественно развернулась и повела меня вглубь квартиры. Мне ничего не оставалось, как последовать за ней. Генка, с моим чемоданом наперевес, замыкал шествие.

Наконец мы остановились перед дверью. Негритянка открыла ее и гордым жестом показала на пустую комнату. В углу ее лежал пружинный матрас, покрытый цветастым покрывалом, под потолком горела голая лампочка.

– Это что? – испуганно проговорила я. – Я должна здесь жить?

– Только один день, – суетливо ответил мне Генка, пряча глаза. – Завтра я приду, мы непременно что-нибудь придумаем!

У меня не было сил спорить с ним, не было сил сопротивляться. Мне хотелось лечь, пусть даже на этот жуткий матрас, закрыть глаза и хоть ненадолго забыть обо всем.

Но еще одно мне обязательно было нужно.

– Хоть какой-то санузел есть в этом клоповнике?

– А как же! – Генка кажется обрадовался, что может мне хоть чем-то угодить. Он поставил мой чемодан на пол, переговорил с хозяйкой и показал на дверь по другую сторону коридора.

На всякий случай я открыла эту дверь – Генке я больше на слово не верила. За ней и вправду оказался санузел – выщербленный унитаз и даже – о радость – душевая кабинка с незакрывающейся створкой.

Это было то, о чем я мечтала.

Подлец Генка мгновенно испарился, я достала из чемодана кое-какие вещи (разбирать чемодан в этой трущобе я не собиралась) и отправилась в душ.