О. Бендер - Печать Соломона

Всем этим трепом, чередующимся с бессвязными рассуждениями о политических реалиях и миссии Центра в современном мире, новый начальник сопровождал скрупулезное изучение толстенных папок с отчетами Акриила по всем операциям его отделения за добрые полтора года. Все происходило чрезвычайно доброжелательно и с непременными реверансами в сторону административных талантов купидона, однако тот, все это время исправно сидевший в кресле напротив и демонстрирующий несвойственное ему спокойствие, прекрасно осознавал, что находится по-прежнему на допросе. Лишь декорации слегка изменились, и теперь его пытаются не запугать, а усыпить, выдав гильотину за стол переговоров, а выдергивание ногтей за добрую дружбу.

Он и сам, за неимением на своей стороне силы или хотя бы в достаточной мере устрашающего вида, вел допросы именно подобным образом. Или, по крайней мере, делал бы так, приди кому-нибудь в голову идея хоть раз задействовать его в качестве дознавателя. И только теперь самому купидону довелось ощутить, насколько мерзко в подобных случаях чувствовала себя жертва «дружбы» со следователем. Чего именно пытался добиться Зорка и догадывался ли он хоть о чем-нибудь, Акриил не знал, но на всякий случай помогать ему не планировал, умело впадая в подобие комы всякий раз, как наступало время очередного выездного «заседания». Естественно, мысль предать Центр, ему, как идейному конформисту, жгла мозг похлеще каленого железа, ведь это означало, что в покое его не оставят ни теперь, ни в самом отдаленном будущем. С другой стороны, Центр он, по сути, уже предал, выдав секретную информацию посторонним, да и предшествующие тому события вряд ли добавляли ему очков в глазах нанимателей. А они – купидон знал это достоверно – жестоко карали и за менее тяжелые проступки. Так что ничто теперь не мешало ему сыграть роль двойного агента до конца. Авось где-то по пути удастся и сбежать!

Разумеется, пришел к этой мысли Акриил далеко не сразу – предшествовал тому целый ряд соображений: скорбных, бессвязных и перемежающихся попытками пожалеть себя и свою тяжкую долю. О последней и о том, как избежать в ней самого худшего, купидон думал в последнее время почти непрерывно. Сотни раз прокручивал в голове события, приведшие его в стылый погреб, где человек с промораживающим душу взглядом пытал его, отрезал палец, а после сам вернул его обратно. Акриил про себя усмехнулся: в какой-то степени это было даже честно. Тот же Зорка и сам, несомненно, хотел что-нибудь ему отрезать. Только, почти наверняка, голову, да еще и желательно так, чтобы купидон все сделал сам, лишив своего начальника необходимости возиться с острыми предметами и оттирать кровь с манишки.

При таком раскладе пытки в подвале можно было, изрядно прищурившись и надравшись до нужной кондиции, счесть за благородство. А вот некоторые приказы, поступавшие ему из Центра, смущали, как на них ни посмотри. Ведь следить за этим несчастным засранцем Уриилом – не важно, жив тот сейчас или нет, – было приказано именно ему. Более того, не просто следить, а наблюдать, как негласно посаженный под домашний арест падший постепенно съезжает с катушек. После чего известить начальство о том, начал ли ангел пускать слюни или же принялся убивать все живое вокруг себя. Тогда ему, разумеется, и в голову не пришло ослушаться приказа, но теперь, когда все летело к чертям, лишние пара минут самоанализа повредить уже никому не могли.

Еще больше сомнений купидону добавило предательство Сироэля и последующее убийство им собственной напарницы. С этой парой агентов Акриил работал около полутора лет, хоть и близки они, по понятным причинам, не были: Сироэль презирал купидона и в лучшем случае терпел свое подчиненное положение, стараясь пореже самому себе об этом напоминать, а Марууна, учитывая ее историю, и вовсе не стремилась заводить новые знакомства. Тем не менее купидону всегда казалось, что между этой парочкой существует нечто большее, чем только работа. Не любовь, понятно, иначе мятежный ангел давно бы уже лишился крыльев – тут старинное проклятие ангельского рода всегда срабатывало исправно. Но что-то, чему Акриил до сих пор не мог дать названия, держало их друг возле друга – некая болезненная нужда, преодолеть которую никто из них был не способен. По крайней мере, так казалось купидону. Что заставило Сироэля пойти на подобный шаг, он не знал, но это почти наверняка было связано с делами их организации и вряд ли было чем-то хорошим.