Матильде Асенси - Последний Катон

Мы прогулялись по красивой набережной вдоль реки, наблюдая, как люди весело купаются в воде. Похоже, что в этих тёмных водах всегда сохранялась постоянная температура двадцать четыре — двадцать пять градусов, как и во всём пещерном комплексе, где находился Парадейсос. Опыт, полученный в разговоре о гребцах, заставил меня смолчать и не спрашивать, как получалось, что некоторые из пловцов догоняли и перегоняли многие байдарки, в которых гребли два-три человека. Здесь, в Парадейсосе, было столько вещей, которым стоило поучиться, столько всего интересного, что я была уверена, что ни Фараг, ни Кремень, ни я никогда не сможем выдать этих людей. Ставрофилахи были правы, говоря, что мы, как и все другие, побывавшие здесь до нас, не сможем причинить им бесполезный вред просто так. Как мы могли допустить, чтобы сюда вломились орды полицейских в форме, чтобы уничтожить подобную культуру? Не говоря уже о том, что потом разные церкви будут ссориться, приписывая себе то, чем было братство и что от него останется, или спорить, как превратить это место в религиозный центр туризма или паломничества. Ставрофилахи и их мир исчезли бы навсегда, несмотря на их тысячашестисотлетнюю историю, и стали бы магнитом для толп журналистов, антропологов и историков со всех концов земли. Если они выкрали Крест, им просто нужно его вернуть. Мы, и я была уверена, что Фараг и Кремень со мной согласятся, никогда их не выдадим.

Наша приятная прогулка продолжалась. В Ставросе было множество театров, концертных и выставочных залов, игровых и развлекательных центров, музеев (естествознания, археологии, пластических искусств…), библиотек… В них в последующие дни, к моему изумлению, я нашла оригиналы рукописей Архимеда, Пифагора, Аристотеля, Платона, Тацита, Цицерона, Вергилия… Плюс первые издания «Астрономики» Манилия, «Медицины» Цельсия, «Естественной истории» Плиния и другие потрясающие инкунабулы. В этих «Залах жизни», как называли их ставрофилахи, было собрано около двухсот тысяч томов, и самое интересное: большинство людей в Парадейсосе могли читать тексты в подлиннике, потому что изучение живых и мёртвых языков было одним из их излюбленных увлечений.

— Искусство и культура преумножают гармонию, терпимость и понимание между людьми, — сказал Гете. — А там, наверху, вы начали понимать это только сейчас.

В конюшнях Уфы, самых больших из пяти имевшихся вблизи Ставроса, кони, кобылы и жеребята в своё удовольствие носились по всей территории. На складе упряжи были сотни недоуздков и самых разнообразных удил и множество сёдел из замечательной тиснёной кожи со странными разноцветными подпругами и деревянными стременами. Уфа угостил нас орехами и поской, напитком из воды, уксуса и яиц, который они употребляли в больших количествах.

Как нам сказали, конный спорт был одним из (многих) популярных спортивных состязаний на Парадейсосе. Высшим искусством почиталось взятие препятствий рысью и галопом. Все очень восхищались всадниками, овладевшими таким мастерством. Ещё тут устраивали скачки или конные состязания в галереях, и существовала любимая многими игра «июсопорта» [80] Очень популярная в Византии игра. Две команды всадников, разделённые линией, должны поймать друг друга после того, как в воздух подбрасывался помеченный с одной стороны камень. Этот камень определял, какая команда первой бросается за противником. , которая особенно нравилась детям. Но работой Уфы и его страстью была выездка лошадей.

— Кони — очень умные животные, — убеждённо сказал он, легонько поглаживая бока кротко подошедшего к нам жеребёнка. — Достаточно научить их понимать движения ног, рук и звуки голоса, чтобы они начали мыслить, как всадник. Здесь не нужны ни шпоры, ни стеки.

День клонился к концу, а он пустился в длинную лекцию о необходимости категорически исключить тренировку прыжков для предварительно не вышколенных лошадей (что бы это ни означало) и о своём желании с момента, как он стал шастой, ввести обучение выездке в школах, так как, сказал он, это лучший способ изучить естественные движения животного до того, как ездить верхом или править конём.

К счастью, Мисграна тактично прервала его и напомнила, что Хутенптах пришла с нами, чтобы показать систему растениеводства, и что уже становится поздно. Уфа предложил нам лучших коней из своей конюшни, но, поскольку ездить верхом я не умела, нам с Фарагом дали небольшую повозку, на которой мы смогли поехать за всеми остальными до отдалённой от Ставроса местности, на которой на многие гектары простирались чудесно размеченные поля. Во время этой поездки мы с Фарагом наконец смогли побыть наедине, но нам и в голову не пришло терять время за обсуждением тех странных вещей, которые с нами происходили. Мы были необходимы друг другу, и, помню, всю дорогу мы шутили и смеялись. Мы обнаружили, что конные повозки гораздо безопаснее автомашин по той простой причине, что можно долго не смотреть на дорогу, и при этом ничего страшного не происходит.