Аглая Отрада - Право на месть

– Нет, я хочу посмотреть в глаза этой сучке, которая вместе с отчимом захапала половину наследства, – горечь просто захлестывала, выворачивая душу наизнанку. И как заезженная пластинка, повторил: – Хотя, конечно, больше хотелось бы придушить.

– У нее ребенок, – предупредительно выставил ладонь Макс, словно боясь, что я, и в правду, собираюсь ее убивать.

– И когда родился? – хрипло спрашиваю, будто этот факт как-то может уменьшить степень моей ненависти.

– Уже в законном браке. Через десять месяцев. Девочка. Анна.

– Странно. Почему не Джамиля какая-нибудь…А сколько ей лет?

– Семь лет.

– Да нет, этой…, – мне даже не хотелось уже говорить «сучке», потому что безликое местоимение больше подходило к случаю. Я не хотел, чтобы она вообще была, чтобы она существовала.

Макс кинул на меня подозрительный взгляд.

– Стесняюсь спросить, что за интерес?

– Любопытно. На вид не старая. Только тощая. А там кто его знает, с нынешними технологиями запросто можно молодое лицо сделать. Особенно, если учесть, что получила женишка с неслабым приданым. Отчим хоть мужик и довольно видный, но жизнью-то уже потасканный изрядно. И я вот думаю, какого черта молодые бабы выходят замуж за старперов? Неужели деньгами можно так замазать глаза, что не видно будет свисающего пузца? Или ватный член тверже кажется? Или песок, который с них сыплется, превращается в золотой? Скажи, Макс?

– Ден, давай доживем до того возраста, может на самом деле песок и не сыплется? Да и Омар к тебе неплохо ж относился.

– Ага, и до сих пор на мои бои приходит. Только мне кажется, что делает ставки на мое поражение.

– Треснулся башкой? Зачем ему это?

Я пожал плечами. Просто подумалось именно так.

– А зачем ему жениться через две недели после смерти матери? Мы же с ним и не общаемся, и не созваниваемся. И «сынка» с днюхами он не поздравляет. Ну теперь- то понятно, почему разошлись – а то б я еще в гости приперся, как к родственнику, а там – молодая жена. Вдруг возьму и украду, как цыган лошадь. Так сколько ей лет?

– Лошади?

– Остряк самоучка!

– Двадцать шесть. Все ж не пойму, зачем тебе эта информация?

– Знаешь, болезненное любопытство мазохиста – отдирать на ранке засохшую корочку. Хочу до конца расковырять ее. И если честно, хочу узнать, где у отчима «кнопка». Помнишь, фильм про Электроника старый? Так вон там бандиты выясняли, где этот Электроник «вкл/выкл». Меня прямо раздирает, как этот козел умудряется так баб склеивать, что они за ним в ЗАГС прутся, наследство оставляют. Я на маму не обижаюсь. Наверно, после смерти отца он ее вытащил из депрессии. Но за наследство зло берет. Я не бедствую, но отец пахал, как конь, чтобы заработать состояние.

За рассуждениями я почувствовал, что злость немного утихла. Если мама повелась на его сладкие речи… Может и у этой… были какие причины?

– Ладно, пойдем. Фарш невозможно провернуть назад. Я в порядке.

Если так можно назвать настроение «гаже некуда».

В регистратуре мы узнали, где лежит безымянная пациентка. На удивление, ее не оставили в коридоре, как бомжичку без полиса и документов. А положили в палату. Очевидно, портреты Франклина способны творить чудеса.

Но не успели мы к ней дойти, как меня перехватил тот самый Айболит, на которого я наехал..

– У меня есть, что вам сказать. Очень серьезно.

Меня удивило, что в его тоне не было ни малейшего намека на уважение.

Я отстранился, пытаясь посмотреть на него именно серьезно, потому что начало диалога совершенно не вдохновило на общение.

– Или вы гарантируете, что больше эту женщину пальцем не тронете, или я буду вынужден сообщить полиции.

– Ты что несешь, ветеринар? Какая женщина? Да я к ней пальцем не притрагивался.

Айболит презрительно посмотрел, будто разговаривал с насекомым.

– А следы на ее теле не от пальцев.

– А ты что бессмертный?! Ты чего это решил, что можешь тут кого-то за ноздри водить, – утихшая было злоба, как змея, свернувшаяся в клубок, моментально подняла голову. Я угрожающе двинулся к нему. Однако на лице Айболита не дрогнул ни один мускул, что меня еще больше взбесило. Я до хруста сжал кулаки, понимая, что здесь не место пускать их в ход. Но Макс, мой верный оруженосец, во избежание неприятностей, тут же вклинил свое отнюдь не богатырское тело между нами. Этот очкастый ботан, которого я всю жизнь защищал, теперь защищает меня самого от себя.

– Господа! Давайте без эмоций.

Я выдохнул.

– Это что, она тут понарассказывала? А ничего, что я ее первый раз в жизни увидел, когда эта дура чуть не угодила мне под колеса?! Хорошо, что у меня реакция и конь надежный.