Юрий Вигорь: Сомнительная версия

«Не Доде, а Даниэля Дефо», — хотел было в порыве наивного простодушия поправить его всезнающий энциклопедист Дудин и даже как-то почти злорадно хмыкнул и кашлянул в кулак. Но потом он благоразумно передумал и решил, что, пожалуй, не стоит умалять достоинства Андрюши в глазах жадных до чтива и не очень-то разборчивых покупателей. И конечно же был прав, ибо, как вы уже догадались, все равно никто не обратил внимания на эту неточность. Сила иллюзии всякого захватывающего представления в том и состоит, что уводит незаметно от истины к чарующим берегам.

Между тем Андрюша обвел совершенно трезвым взглядом собравшуюся перед прилавком номер три толпу и коротко заметил категоричным и даже малость строгим тоном:

— Нет, нет, уважаемый, не напирайте на интеллектуалов, вон тот молодой человек в кепочке-водолазке первым поднял руку и среагировал на писателя Мирбо, хоть он росточком и ниже вас. Отложено! Касса все там же, в конце зала. Следуем дальше. Сегодня у нас, как назло, одни шедевры. Позавчера закуплена на корню обширная коллекция ныне уже бывшего директора мебельного магазина, который теперь заготовляет для своей отрасли сырье севернее шестидесятой параллели. Сдатчик другой коллекции, приобретенной накануне, решил отказаться от книг только потому, что подошла очередь на «Жигули». Социальный роман «Господин Миракль», перевод с французского. Открываем первую страницу — часть первая, глава первая: «Нет, пьян я не был. Разве что слегка навеселе. Совсем слегка — когда бывает трудно противиться внезапно возникающим желаниям. (Ох уж эти французы!) Кто не мечтает, даже если он всего достиг, в корне изменить свою жизнь или хотя бы начать ее в новом качестве?..» Ну прямо-таки сказано про меня! Начало интригующее, сам бы читал, но для нас покупатель всегда на первом месте. Вам, уважаемый, конечно, вам. Теперь, бесспорно, вы первым подняли руку. Можете опустить, не утомляйтесь чрезмерно. Отложено!

Дудин, уже привыкший к артистической манере Андрюши продавать книги, вяло скользнул взглядом по застекленной витрине, столь хорошо знакомой, что всякий новый предмет под стеклом тотчас привлек бы его внимание, и побрел в дальний конец зала, где принимали букинистическую литературу.

Андрюша проводил его взглядом и продолжал свой аттракцион, хоть как-то скрашивающий его жизнь и вместе с тем красноречиво свидетельствующий о еще не растраченных производственных возможностях старшего продавца Подкирюшина, чей портрет красовался на Доске почета в подсобке магазина.

В этот утренний час у товароведов Шуры и Клавы было мало работы. Одинокий юноша анемичного вида в очках, нервно переминаясь, настойчиво навязывал им какие-то технические пособия. Дудин обождал, когда молодой технократ отойдет от окошка, потом заглянул в него, деликатно поздоровался с товароведами, поговорил о плане по покупке и продаже, разведал, что сдавали вчера, осведомился как бы между прочим, что поступит к Андрюше.

Шура и Клава имели мизерный оклад, но предложи им кто работу на заводе с гарантией по пятьсот в месяц, они бы восприняли это как личную обиду и явную недооценку их творческой и коммерческой инициативы.

В магазин, озираясь по сторонам, зашли две старушки и направились к окошку приемки. Не побежденная временем женственность сквозила во всем их облике, в подчеркнутой аккуратности тщательно заштопанных блузок с некогда дорогими ажурными кружевами на отложных воротничках. «Старые интеллигентки! Еще из тех», — екнуло сердце у Дудина. Один вид этих особ вызывал у него предчувствие, что из сумочек может явиться неожиданно какой-нибудь раритет. И, сам того не сознавая, он весь внутренне напрягся, точно сеттер в стойке, глаза приобрели особенно живой блеск и лукаво сузились.

— Будьте любезны, можно вас потревожить? — обратилась к приемщице Шуре дама с черной сумочкой, скрепленной на ветхом ремешке английской булавкой. — Вы принимаете, уважаемая, у населения стихи поэта Агнивцева?

— Покажите, какого Агнивцева вы имеете в виду, — с видимым бесстрастием, с нарочитым равнодушием молвила приемщица Шура из окошка. — Хм! Сборник стихов «Блистательный Санкт-Петербург». Ну и что? Сейчас посмотрим, что стоит ваш Агнивцев… — Шура поворошила пухлыми пальцами каталог, повертела в руках книжицу, что-то прикидывая в уме и слегка морща покатый напудренный лобик, который никогда не омрачали заботы производственного характера и тем более проблемы перевыполнения плана. — В каталоге этого автора, как ни странно, нет, — заключила она. — Наверное, в свое время чем-то проштрафился. Но рубликов пятнадцать могу за него поставить — двенадцать получите на руки.