Игорь Сидоров - Аппендикс теории старика Фрейда

– Приятно видеть славное стремление молодого специалиста в познании истины. Психиатрия – наука сложная и многогранная. Вы молодец, что стремитесь к совершенству. Хотя я и вижу, что стремление это продиктовано мнением сотрудников полиции, которое произвело на Вас определенное впечатление. Тут главное, не идти на поводу у данного мнения, пусть в определенном смысле и обоснованного. Необходимо получить объективную картину происходящего.

– Я ничего никому не обещала. Наоборот, после первичного осмотра Кускова, я позвонила начальнику полиции, с которым ранее имела разговор, и сообщила, что пока не вижу оснований для направления пациента на принудительное лечение. Он был, конечно, недоволен, но я сообщила, что буду еще проводить определенные исследования…

– Что ж, коллега, искренне желаю Вам успехов с этим больным. Обязательно держите меня в курсе Ваших будущих открытий. Пациент интересный, и мне не безразлична его судьба.

– Хорошо, обязательно поделюсь своими результатами с Вами, но, честно говоря, я не думаю, что открою что-то новое.

– Не отчаивайтесь заранее. Главное, это верить в свои силы. Действуйте смелее, не бойтесь ничего нового, и у Вас все получится.

– Спасибо на добром слове.

– А самое главное, не идите на поводу у всяких авторитетов типа меня или людей в погонах. Вы должны действовать абсолютно независимо, вот тогда и появится объективность. В нашем деле объективность- это самое главное.

– Еще раз спасибо за доброе напутствие.

Лариса вышла из клиники в хорошем расположении. Все, что хотела, она услышала. Все необходимые медицинские документы она получила. Пока все шло так, как она и предполагала. В душе она не верила, что найдет ошибки в диагнозе лечащего врача, но снять все сомнения было необходимо. Это нужно было и для того, чтобы абсолютно уверенно можно было аргументировать сотрудникам полиции в своем решении. Доказывать свою правоту нужно будет с фактами и документами в руках, а иначе она не будет понята. Ей предстояла большая, кропотливая работа с пациентом, которая потребует затрат личного времени и сил, которые никто дополнительно оплачивать не будет. Выходить с предложением к руководству об оплате сверхурочных часов бессмысленно. Никто не увидит необходимости проведения ее исследований. Жизнь ее уже научила тому, что высовываться с какими-то нововведениями и инициативами может привести к поднятию ее на смех.

Странно, но Ларисе не пришлось уговаривать Кускова на дополнительные сеансы. К ее удивлению, он принял спокойно необходимость проведения дополнительных обследований. На ее сообщение о необходимости эксплуатации ее кабинета, руководство поликлиники тоже нормально отреагировало. Важно было то, что дополнительной зарплаты она не требовала. К первому сеансу Лариса подготовила комплекс вопросов, которые необходимо было выяснить с Кусковым. Он отвечал на вопросы спокойно. Лариса все ответы скрупулёзно записывала, делала пометки на реакции пациента на тот или иной вопрос. Потом, при анализе ответов и реакции на них, Лариса искала причины возникновения обострения шизофрении. Кое-где она их находила, но к настоящему состоянию Кускова не имело это никакого отношения. Было выяснено, что у него были детские психологические травмы, которые и могли повлиять на состояние его перед совершением преступления. Но это все в прошлом. Далее ей представляло выяснить, могут ли вернуться сейчас приступы насилия и ярости в нем. Пока никаких признаков этого она не видела. Кусков вел себя спокойно. На некоторые провокационные вопросы он не реагировал резко. Беспокойство было, но он умел себя держать в руках. Это поражало Ларису. При ответе на подобные вопросы и здоровый человек мог сорваться, а тот реагировал спокойно и объяснял, как мог, свои ответы. Возможно, сказывался прием успокаивающих лекарств, Это говорило о том, что Кусков все-таки принимает успокоительные препараты. Интересны были ответы на вопросы о совершенном им преступлении.

– Сейчас я не могу сказать, почему я это сделал. Тогда я ведь знал, что Галя от меня беременна. Мне тогда в какие-то моменты показалось, что я, убивая, избавляюсь от какого-то монстра. Этого монстра должна была родить Галина. Почему-то мне казалось, что я делаю благое дело, избавляя мир от чудовища. Почему убил ее мать, я вообще сказать не могу. Вот тут я честно, этого момента не помню. Все было охвачено одним событием. Я видел фотографии своих жертв. Мне становилось страшно от увиденного. Я не понимаю, откуда эта жестокость во мне. Я помню, что взял нож и пошел убивать зло. Подробности стерлись из моей памяти. Я помню, что сделал это, и внутри наступило какое-то облегчение. Я помню окровавленный нож и руки. Я после этого все тщательно вымыл. Я не чувствовал того, что я совершил преступление. Понимание этого пришло потом, в камере. Что творилось в моей голове тогда, я не понимаю. Чувство про необходимость уничтожения зла возникло как-то неожиданно. Раньше я ведь искренне радовался, что у нас будет ребенок, что я буду его воспитывать. Куда это в тот момент умчалось, я сказать не могу.