Ричард Паттерсон - Глаза ребёнка

Прошло уже шестнадцать лет, как отца не стало. И все же, попадая в этот дом, Тереза всегда испытывала безотчетный, как в детстве, страх — не совершила ли она нечто такое, что могло бы прогневать его? Казалось, сама тишина напоминает ей о временах, когда она не могла пригласить домой школьных друзей, когда о некоторых вещах они с сестрами не смели упоминать за пределами дома (например, о звонких оплеухах, которые отец отпускал их матери).

От размышлений Терри отвлек звук шагов по лестнице.

Роза прошла через гостиную и присела рядом с дочерью, скрестив руки на груди. Терри подумала, что в какой-то период ее мать утратила привычку улыбаться: ее лицо было проникнуто печалью, напоминая полотна Веласкеса. Но, к счастью, она сохранила живое чувство юмора и оставалась привлекательной женщиной с завораживающим взглядом зеленовато-карих глаз, мягким очертанием рта и правильным овалом лица. Терри знала, что она похожа на свою мать, хотя никогда не считала себя такой же красивой. И сейчас, как всегда, иссиня-черные волосы Розы были гладко зачесаны назад, аккуратно нанесен макияж. Она тщательно следила за собой, это поднимало ее в собственных глазах.

На лице матери застыло скорбно-вопросительное выражение. Она не спускала глаз с дочери.

— Я не могу вернуться к нему, — произнесла Терри.

— Нет? — Возможно, потому, что английский не был для нее родным языком, Роза выговаривала слова отчетливо, следя за правильностью своей речи и произношения (что никогда не было свойственно ни Терри, ни Елене). — Все действительно обстоит настолько плохо?

— По-моему, да. — Тереза старалась найти нужные слова. — Возможно, он еще хуже, чем я о нем думаю, просто я этого никогда по-настоящему не понимала.

У Розы был неестественно застывший взгляд. Терри почувствовала, что в этот момент они обе подумали об отце. В следующую секунду мать неожиданно задала вопрос, который своей прямотой поставил ее в тупик:

— Не понимала до сегодняшнего дня?

Было совершенно очевидно, что подразумевала Роза. Не в первый раз Терри поймала себя на мысли, что мать слишком хорошо ее знает.

— Трудно сказать, — промолвила она наконец. — Может быть, и так.

— А что Рики?

— Сегодня утром он оформил все документы. — Тереза посмотрела в сторону лестницы, ведущей в комнату, где находилась Елена. — Он добивается опекунства.

— Где ты была? — спросила Роза, откидываясь на спинку дивана.

Терри почувствовала на себе испытующий взгляд.

— У Криса, — ответила она. — Рики ждал меня в машине.

— Это на него похоже, — изрекла Роза мрачным тоном. — И что он сказал? — Казалось, мать совсем не удивлена. Терри вспомнила, что таким же был Рамон Перальта, ее отец.

И Тереза лишенным всякого выражения голосом в мельчайших подробностях рассказала матери о своей беседе с Рики.

Роза слушала молча, глядя куда-то в сторону, словно хотела облегчить задачу своей дочери. Только после того как та закончила рассказ, Роза снова посмотрела на нее.

— Заставить тебя заплатить за связь с Крисом — вот что у него на уме. Это будет стоить тебе Елены. — Слова Розы звучали как приговор.

Терри покачала головой.

— Все гораздо сложнее. Дело не только в Крисе. Или в ревности. Рики хочет получить меня всю целиком, чтобы в моей жизни не было никого, кроме него. Вот чего он всегда добивался.

— В таком случае надо отдать ему должное. Он неплохо в этом преуспел, — невозмутимо заметила Роза, однако от Терри не укрылось, что мать почувствовала себя уязвленной. (За годы своего замужества, скрывая от всех, как, впрочем, и от самой себя, истинное лицо Рики, Тереза постепенно отдалилась от матери и сестер.) — Я мечтала о лучшей участи для тебя, Терри. И для Елены.

Последнюю фразу она выделила особо. Терри предпочла промолчать.

— Рикардо пугает меня, — медленно продолжала Роза. — И мне кажется, что ему не следует заниматься воспитанием Елены. Поэтому я должна спросить у тебя: может быть, тебе не торопиться уходить от него? По крайней мере, попробовать потерпеть какое-то время?

— Не думаю, что я еще в состоянии терпеть. В нем есть какая-то патология. Вдвоем с ним мы сделаем Елену еще несчастнее, — проговорила Терри, подумав вдруг о Крисе. И добавила в сердцах: — Мне ненавистна одна мысль о том, что Рики будет прикасаться ко мне.

— Но ведь дело не только в Рики, верно? — Роза подалась вперед. — Ты моя дочь, и я люблю тебя больше, чем ты можешь себе представить. Долгие годы именно в тебе был весь смысл моей жизни. Но сегодня ты тоже мать, у тебя есть Елена. А мать не может быть свободна.