Татьяна Степанова - Последняя истина, последняя страсть

– Который с зеленкой, был из этих, проплаченных, – пояснил дежурный Ухов Кате. – Появились эти гниды здесь сразу, как только митинги пошли. Уж не знаю, кто их прислал. Но явно не Кабанов-покойник. Когда Вилли Ригель здесь, в отделе, эта падаль и близко не подходит, но, видно, прознали тогда, что нет его в городе. И напали на нее – прямо у нас на глазах. Внаглую! Я наших сразу из отдела кликнул, чтобы его задержали. Но он попятился и к машине, как заяц, метнулся. Ждали его свои у отдела. Не успели мы чухнуться, их и след простыл. Я патрульным по рации передал приметы машины. Министерские опомнились, подняли Герду с земли, повели ее в отдел.

– Да что же это такое? – закричала задержанная старуха с плакатом. – Что же это за порядки у нас настали в государстве?!

– Хрустальный башмачок…

Дежурный Ухов недоуменно обернулся. Фразу произнес глубокий низкий баритон прямо над его ухом! Позади дежурного стоял Тимофей Кляпов. Элегантный, в летнем синем костюме с искрой. Золотые запонки. Дорогие ботинки. Он вперился взглядом в кроссовку Герды, оставшуюся на асфальте.

– Это какой же размер? Тридцать пятый, что ли… или меньше?

– Это обувь задержанной. – Ухова изумило выражение лица Кляпова.

– Вижу. – Кляпов подошел, нагнулся и поднял маленькую женскую кроссовку. Она была чуть больше его ладони.

– Хрустальный башмачок… Золушка… Герда. – Фима Кляпов застыл на месте с маленькой грязной кроссовкой в руках.

Дежурный Ухов смотрел во все глаза на этого странного типа. Кляпов проследовал мимо него, нес кроссовку.

Возле дежурной части на банкетке сидела Герда, закрыв залитое зеленкой лицо руками. Над ней причитали старухи-«экстремистки» с плакатами. Фима Кляпов подошел к ним, положил кроссовку на подоконник. Он не сводил взгляда с Герды Засулич. Она почувствовала этот взгляд и тоже посмотрела на него. Вся в зеленке, с растрепанными волосами. Она терла маленькой ручкой глаз, который жгло.

– Бутылку минеральной сюда! Быстро! – хрипло приказал Кляпов.

Дежурный Ухов узрел, как выглянувший на шум из кабинета подручный Кляпова Аристарх Бояринов снова нырнул в кабинет и через мгновение появился с бутылкой воды в руках.

Кляпов извлек из кармана пиджака белоснежный платок с монограммой, смочил его водой из бутылки и протянул Герде Засулич.

– Не трите глаз, так только хуже. Надо промыть. Поднимите голову. Я осторожно.

От боли она, видно, плохо соображала в тот момент и не поняла, кто перед ней. Поэтому доверчиво запрокинула голову. А он бережно взял ее за подбородок и плеснул немного воды из бутылки ей на лицо, на глаз. Герда заморгала.

– Теперь приложите платок. Нужно в больницу ехать. Ее надо немедленно в больницу!

Он сказал это министерским, те заворчали, но дежурный Ухов уже позвонил по мобильному сотрудникам Староказарменского отдела. Не хотят эти везти, сами отвезем, пусть и под конвоем – для оказания первой неотложной помощи.

– Ваша кроссовка. – Кляпов, забрал с подоконника маленькую кроссовку. – Герда, это ваш хрустальный башмачок?

– Что? – Она смотрела на него. И внезапно поняла, кто перед ней!

– Позвольте, я вам сам надену. – Держа кроссовку в руках, элегантный, наголо бритый Носферату Фима Кляпов с кроссовкой в руках был готов опуститься перед Гердой на одно колено.

– Вы под кокаином, что ли? Под кайфом?! – гневно и зло воскликнула активистка Герда. – Не смейте меня трогать! Прочь руки! Вы что себе позволяете?

Она вырвала у него свою кроссовку, нагнулась, напяливая ее на свою миниатюрную золушкину ступню.

Фима Кляпов застыл перед ней, как статуя.

– Да что же это такое, Семен Семенович? – с великим любопытством спросила ошеломленная рассказом Катя. – Как, по-вашему, что это?

– А то, что он – фетишист, блин! – шепотом возвестил дежурный Ухов. – Так я это понимаю. Шарахнуло его, как молнией, там, у отдела, в момент единый – как увидел он ее и хрустальный башмачок. Для него ножка миниатюрная – это как сиськи… то есть грудь женская для обычного мужика. Великий магнит! Соблазн и объект желания. Он в нее сразу, с первого взгляда, втрескался по уши, как увидел ножку эту маленькую и личико в зеленке. Прямо эльф лесной, а не женщина из плоти и крови.

– Тимофей Кляпов влюбился в Герду Засулич? – Катя не верила своим ушам. – Но они политические противники, они не переваривали друг друга заочно, они судились – вы сами это сказали!

– Насмешка судьбы. – Ухов вздохнул. – С мужиками так бывает. Это как порох вспыхнул и взорвался. И пропал мужик. А то, что он старше ее на двадцать лет, это лишь масла в огонь подлило. Говорю вам, он в нее втрескался! И случилось это на наших глазах. Кого хотите из ребят спросите, кто там был – все вам подтвердят. А то, что они враждовали и судились – это уже было как знак! Притяжение их взаимное, только они еще оба об этом не знали. Но искры-то уже летели во все стороны. Я ж вам сказал, Катя, – такие дела сердечные на небесах вершатся. И порой без нашего согласия.