Айра Уолферт - Банда Тэккера

- Ну только не здесь, - Тэккер допил виски, тяжело поднялся со стула, не спеша подошел к столу и налил себе еще. Он не сразу взял стакан. Он оставил его на столе и повернулся к Уилоку. - Что я, собственно, такого ужасного делаю? - спросил он. - Я человек немолодой. У меня семья, я должен заботиться о ней, должен думать о том, что у меня не так уж много лет впереди, - уже некогда будет исправлять ошибки. Я не вижу, что тут такого ужасного? А как же в любом предприятии? Как поступают с вами, когда вы становитесь помехой?

- Бен, - вскричал Уилок, - вы же знаете, что дело совсем не в этом!

Он вскочил и стоял перед Тэккером, глядя ему прямо в лицо. Он крепко прижимал к груди стиснутые в кулаки руки. Ему вдруг стало ясно, что он хотел отстоять что-то, ему хотелось верить во что-то, и он делал это так, чтобы заведомо ничего не вышло. Уилок не донимал, как это он - всегда такой хитрый, такой проницательный - мог не предвидеть заранее, чем кончится этот спор, мог не предугадать заранее, где именно все его доводы сведутся к нулю. Он не позволял себе понять причину внезапного отупения, сковавшего его мозг, заставлявшего его беспомощно подыскивать доводы, в то время как обычно ему не приходилось лезть за словом в карман. Он не хотел признаться себе, что, в сущности, старался лишь получить подтверждение тому, что в бизнесе нет предела, нет черты, у которой должен остановиться человек и сказать себе: вот, до сих пор - и дальше ни шагу. Ведь если бы он себе в этом признался, он бы понял, что уже отдал бизнесу всего себя, и тогда неизбежно должен был бы вступить на путь Бауера.

- Почему? - спросил Тэккер. - Почему дело не в этом? Вы же знаете предприятие вышвырнет вас вон. Вам скажут: проваливай к черту. Никто не станет даже дожидаться, чтобы вы в самом деле стали помехой. Если только предприятие может нанять кого-нибудь, кто лучше вас справляется с работой или дешевле стоит, - значит, к черту вас, и вы вылетаете вон. К черту вас, и вашу семью, и ваше самолюбие, и можете подыхать с голоду - это никого не интересует.

- Но, - сказал Уилок и остановился. Он не знал, что еще сказать. Он знал, что Тэккер поступает неправильно. Ответ уже складывался в его уме, но он молчал. Он не мог позволить себе выговорить нужные слова.

- Нет, нет, - сказал Тэккер. - Какое тут может быть "но"? Я ведь не выкидываю Джо. Если он будет вести себя разумно, что ж, прекрасно, место останется за ним. А если нет - тогда извините. Я не могу допустить, чтобы он вместе с собой потопил и бизнес. Слишком многое поставлено на карту, и для меня, и для вас, и для всех прочих. Все дело рухнет, если мы позволим Джо учить нас, что нам делать.

- Будь я помоложе или будь другие времена, и не было бы этого самого Холла, и людям было бы на нас наплевать, лишь бы мы их не трогали... да, если бы люди не обнищали так и не искали, на ком сорвать злобу... Эх, черт возьми! Да вы поглядите, сколько людей, о которых я должен думать, кроме Джо, и Лео, и себя, и вас. Чего же вы хотите? Только в одном лотерейном бизнесе на меня работает больше шести тысяч человек.

- Ничего я не хочу, - сказал Уилок. - Неважно, чего я хочу. Вы хозяин, и если вы говорите: плевать на Джо, он сам по себе, а мы сами по себе так это вы делаете, а не я.

- Да, я. Я хозяин, и я это делаю. А вам нужно только одно: залезть в какую-нибудь нору и сидеть там до тех пор, пока Джо так или иначе не управится с этим делом, вот и все.

- Хорошо. Вы - босс. Как вы скажете, так и будет.

Тэккер постоял немного, глядя на Уилока. Потом повернулся к столу и взял свой стакан с виски.

- Может быть, все обойдется, - сказал он. - Джо - хороший парень. У него голова на плечах. Я уверен, что он отнесется к этому, как надо. Тэккер говорил, повернувшись к Уилоку спиной, пристально глядя на стакан с виски.

8

Когда Уилок уходил, было уже совсем светло, и Тэккер брился. Генри задержался, чтобы посмотреть, вправду ли Тэккер станет бриться, и тот побрился как ни в чем не бывало. Рука его была тверда, и он очень пристально и тщательно рассматривал себя в зеркало, словно у него решительно ничего не было на уме, кроме бритья, и оно даже доставляло ему удовольствие. Таким и запомнился Уилоку Тэккер в эту их последнюю встречу: он стоял перед зеркалом и скреб бритвой верхнюю губу, уродливо перекосив лицо и напряженно глядя на свое отражение усталыми, налитыми кровью глазами.

Генри поехал на свою квартиру в западной части города и собрал кой-какие вещи. Он укладывался наспех, торопливо сновал от гардероба к саквояжу, от бюро к саквояжу, из ванной к саквояжу - так торопливо, что полы его пиджака развевались. Он вспомнил вдруг про бумажку в 50 долларов, которую спрятал когда-то в ящик туалетного стола. Она лежала под желтой бархатной подкладкой маленькой кожаной коробочки, в которой он держал запонки, булавки для галстука и пуговки для воротничка. Он заметил как-то раз, что подкладка отклеилась, и почему-то сунул туда бумажку.