Айра Уолферт - Банда Тэккера

Красота Делилы раздражала его, она казалась ему дерзостью. Одета Делила была скромно и со вкусом, в серое и коричневое, и если бы не чудесный, золотисто-кофейный цвет кожи, ничем бы не отличалась от тех женщин, перед которыми Иган всегда благоговел. Будь у нее белая кожа, она казалась бы ему "первым сортом". Спутница Делилы что-то рассказывала, и Делила слушала ее, полуоткрыв рот. Входя в подъезд, Делила вскрикнула:

- Но это же невообразимо! - Ее негромкий, нежный голосок прозвучал по тихой улице, как музыка.

"Тоже из себя что-то корчит, - возмутился Иган. - "Неваабазимо". Ее интеллигентный вид также казался ему дерзостью. "Неваабазимо! Неваабазимо!" - кипел он. - "Ваабазите, как Неваабазимо, эх, ты, воображала!"

Враждебность Игана к Делиле не была врожденной. Если на то пошло, он даже любил кофейный цвет кожи. Тем не менее эта враждебность, из-за сложного комплекса чувств, воспитанных в нем обществом, в котором он работал, стала почти инстинктивной и никогда не вызывала в нем никаких сомнений.

Подъехал автобус, и он записал в своей книжке: "Особа женского пола, низенькая, толстая, в сопровождении негритянки высокого роста, цвета мокко, ваабазите!" Водитель автобуса выпрямился. Кондуктор застыл на подножке. Иган вычеркнул "ваабазите", написал "шлюха" и ухмыльнулся.

Когда Иган поднял голову, то увидел в нескольких шагах от подозрительного дома Бауера, таращившего на него глаза. Бауер словно окаменел. Иган не успел составить о нем мнения. Едва он взглянул на него, как позади себя услышал быстро приближающиеся шаги, и обернулся. Низенькая, тучная, совсем черная негритянка мчалась к нему со всех ног.

- Вы автобусная компания, мистер? - спросила она еще на ходу. - Правда?

Иган чуть не расхохотался. До чего она боялась его упустить. Она остановилась перед ним, и ему показалось, что сразу стало тихо, словно ветер улегся.

- Да, мэм, - ответил Иган, - не сомневайтесь. Вам, что, желательно купить автобус?

- Ничего нет смешного. - Она тряхнула головой. Глаза ее так налились кровью, что их трудно было отличить от кожи. - Я имею важную жалобу, и нечего тут смеяться.

Иган уголком глаза заметил, что Бауер все еще стоит на прежнем месте и напряженно прислушивается к разговору.

- Я вовсе не смеюсь, - сказал он.

- Мои деньги не хуже других. Мои деньги такого же цвета, как ваши.

- Совершенно справедливо, мэм. Вы на это и жалуетесь?

- Если вы автобусная компания, зачем вы со мной так говорите, смеетесь и нахальничаете? Я ничего такого не сделала, чтобы надо мной смеяться только потому, что вы очень белый.

Бауер нерешительно приближался к ним.

- Я не смеюсь, сестричка, - сказал Иган. - Я бы рад выслушать вашу претензию, но пока от вас ничего не слышу. В чем дело? Я вас слушаю. У нас так заведено: прислушиваться к жалобам, а потом исправлять все, что плохо.

Женщина вдруг оробела.

- У меня болят ноги, - сказала она. - Я всегда езжу на автобусе. Даже когда пройти всего два шага, плачу десять центов. Я хорошая пассажирка автобуса.

Бауер подошел вплотную. Вобрав голову в плечи, скосив глаза и дрожа всем телом, он напряженно прислушивался.

- Что вам нужно? - спросил его Иган.

- Вы от автобусной компании? - Бауер говорил тонким, срывающимся голосом.

- Именно, - отрезал Иган. - Что вам нужно?

- Кому... мне? - Лицо Бауера задергалось от резкого окрика Игана. Мне? Я тоже пользуюсь автобусом каждый день, два раза в день, а обслуживание... Вот об этом я и хотел вам сказать.

- Станьте в очередь. Вот за этой дамой, она пришла первая. Скажете после нее. - Иган повернулся к женщине с любезной улыбкой.

- Я живу тут рядом, за углом, - начала она. - Вон где я живу, - и она показала пальцем. - Когда я уезжаю из дому, мне неважно, где остановка. Тут под гору. Я и под гору не могу ходить, как все, но все-таки это не то, что в гору. Но когда я еду обратно, мне почти всю дорогу до дому нужно идти в гору, а я не могу, у меня ноги болят. Разве это справедливо, мистер, я плачу десять центов, еду всего два квартала, а потом должна идти целый квартал пешком, да еще в гору. Это несправедливо.

Иган смотрел на нее с сочувствием. Этой негритянки ему бояться нечего, это не то, что Делила. Эта необразованная. Она не пыталась сбросить с себя бремя белого человека, она позволила ему раздавить себя.

- Видите, где автобус останавливается, когда едет назад, вон на том углу. - Она показала пальцем под гору, и Иган с Бауером посмотрели в ту сторону. - Видите? Я должна пройти целый квартал вверх. А мои ноги? А если я проеду дальше, остановка вон там, на горе. - Она снова показала пальцем, и снова мужчины посмотрели в ту сторону. - Тогда мне идти под гору, но это почти два квартала, а я не могу так далеко ходить, у меня ноги болят.