Сергей Устинов - Можете на меня положиться

Товарищ Соколова откланялась и ушла. Понятые толклись в прихожей, а мы прошли в комнату.

- Хорошая библиотека, - сказал Вадик, подходя к полкам. - То-то родственнички обрадуются.

- Тут в основном по истории, - сказал я. - А родственников у него совсем нет, я уж рассказывал. По крайней мере, в России.

- Да ну? - удивился Вадик и потянул за кожаный корешок одну из книг. "Уложения царя Алексея Михайловича". Антикварная вещица!

Раскиданная во времени Марта Ивановна смотрела нам в затылки холодным взглядом.

- Не отвлекайся, Вадик, - хмуро бросил ему Сухов. - Пойди лучше на кухню, осмотрись там.

Не знаю, что хотел найти в квартире Сухов. А еще мне было непонятно, зачем он притащил с собой меня. Я даже подумал, не подозревает ли он меня и не рассчитывает ли, что я расколюсь на месте преступления?

Сухов сидел у кригеровского письменного стола, выдвинув большой центральный ящик, и без видимого энтузиазма перебирал бумажки.

- Нашли что-нибудь? - спросил я. Он живо ко мне обернулся'

- А что я должен искать?

Я пожал плечами, подошел ближе и встал у него за спиной. Письма и записные книжки полувековой давности, какие-то записи.

- Поглядите-ка, - сказал Сухов, - это по вашей части. Он протянул мне стопку листков. Сухов, как видно, разделяет мнение, что человек, который работает в газете, имеет прямое отношение к литературе. В стопке были стихи. Почерк мало походил на кригеровский, да и вряд ли старик стал бы вдруг на склоне лет баловаться виршами. Бумага была совсем свежая, чего я не сказал бы о стихах. Просмотрев несколько страниц, я понял, что они, скорее всего, принадлежат какому-нибудь культурному юноше, томимому неясными чувствами. Я ясно представил себе розовощекого акселерата, тоскующего над листом бумаги. Первое стихотворение начиналось так:

За что же мне такая мука? И долго ли ее терпеть? Наука будет впредь, наука! Да только - будет это "впредь"?

Литература, конечно, призвана ставить вопросы, но не в таком количестве. Я отдал стихи обратно Сухову.

- Белиберда? - спросил он.

- Не Байрон, - ответил я, и он понимающе кивнул. На кухне гремел посудой Вадик.

- Ну что там у тебя? - крикнул ему Сухов.

- Старичок жил небогато, - отозвался тот.

- Это все?

- Пока все...

- Послушайте, - сказал я, - а у меня тут какая роль?

Сухов взглянул как бы с интересом:

- Вы сами-то как считаете?

- Не знаю, - честно ответил я.

Он помолчал в задумчивости, а потом заговорил, перейдя почему-то на "ты".

- Подумай сам, что мне делать? Убили человека - да еще не поймешь, каким образом. Убили не в квартире, так что это не место преступления. Ограбить не хотели, да и нечего тут грабить. Что же тогда? Нужны, стало быть, связи, нужны знакомства, хоть какая-нибудь зацепка. Я тут могу двое суток все перерывать, стены могу простукать и полы, а все без толку. Потому что я не знаю не только, где искать, по даже, что искать.

- И я не знаю, - сказал я.

- Не знаешь, - согласился Сухов. - Но тебе есть над чем подумать.

И вдруг сказал просительно:

- Подумай, а?

Я оглядел комнату. Я не очень-то верил, что мы найдем что-нибудь в квартире. Что это может быть? Письмо, записка, дневник? Кригер был человек одновременно увлекающийся, открытый, рассеянный и прямой. Конспиратор, в моем представлении, из него был бы никудышный. Если даже это "что-то" было в квартире, куда он мог его деть? В книги? Исключено! В последние годы он становился все более рассеянным, всегда не помнил, куда сунул очки, забывал, платил ли он уже в этом месяце по счетам, и сам над собой за это посмеивался. Нет, в книги он не сунул бы ничего ценного, побоялся бы потом не найти. Тогда куда? Кроме застекленной, открытой со всех сторон горки, других шкафов в доме нет, все свои носильные вещи Кригер держал в стенном. Там? И тут я подумал про конфетную коробку.

- Где она у него лежит? - спросил Сухов.

- Всегда лежала в горке.

Сухов быстро осмотрел горку снизу доверху:

- Какого она примерно размера?

- Большая. Сантиметров тридцать на двадцать.

- Тут ее нет.

Осмотрели стенной шкаф в коридоре. Безрезультатно.

- Где еще не смотрели? - спросил Сухов.

- Антресолью - ткнул пальцем из кухни Вадик.

- Залезай, - скомандовал ему Сухов. Вадик принес табуретку. Я подумал, что при таком росте ему можно было бы и не утруждаться. Искал он недолго.

- Фу, ну и пылища там, - сказал он, слезая на пол. - Эта, что ли?

В руках его была коробка, перевязанная лентой. Пыли на ней совсем не было. Я сказал:

- Эта.