Татьяна Устинова - Мой личный враг

- Мне кажется, уже тогда, у Вики, я влюбилась в тебя! - задыхаясь от злости, проговорила Александра. - Помнишь, когда ты так откровенно не клюнул на ее красотку подругу.

- Я не мог этого знать, - задумчиво сказал Филипп. - Ты никогда мне не говорила. У меня есть замок. В него мы сейчас и едем. Есть квартира на Елисейских Полях, в ней я обычно живу на неделе, чтобы не мотаться каждый день за город. Вертолет я не люблю, а на улицах всегда пробки. Моя мать участвует во всех без исключения благотворительных мероприятиях и этим живет. Мой сын ненавидит меня за то, что я не разрешаю ему делать то, что он хочет.

- А что он хочет? - спросила Александра и поставила бокал на столик она боялась выронить его из дрожащих рук.

- Например, обойти на яхте вокруг света, - криво усмехнувшись, сказал Филипп.

- Сколько ему лет, твоему сыну? - спросила Александра, сосредоточенно сдвинув брови.

- Двадцать, - ответил Филипп. - Его мать была моей подружкой в университете, я женился на ней, когда она забеременела. Ален родился, и через несколько недель она умерла от передозировки наркотиков. Мы все тогда кололись, и она тоже. Во время беременности она держалась потому, что за ней все время кто-нибудь приглядывал - или я, или кто-то из моих близких. Но мой сын почему-то уверен, что это я убил ее, потому что она не соответствовала мне по положению и происхождению.

- А она не соответствовала? - спросила Александра.

- Нет, - покачал головой Филипп.

- Значит, император то и дело женится на простолюдинках, - подвела итог Александра. - Филипп, первым же рейсом я лечу в Москву. Скажи своим обезьянам, пусть отвезут меня в аэропорт.

Пять лет спустя

Вцепившись мертвой хваткой в пальцы мужа, Александра ослепительно улыбалась. На приемах она всегда чувствовала себя неуклюжей дылдой и только рядом с Филиппом обретала уверенность. Стоило ему отвернуться или - хуже того! - отойти, как она тут же терялась, приходила в смятение и забивалась в какой-нибудь угол. Светской женщиной она так и не стала.

Филипп знал это, и это его забавляло.

Остановив официанта, он ловко выдернул у Александры свою руку и взял с подноса два бокала с шампанским.

- Постарайся сегодня не напиться, - проговорил он ей на ухо, и она неожиданно фыркнула прямо в бокал, забрызгав вином его смокинг.

Филипп засмеялся, радуясь тому, что он так хорошо ее знает, что ему так нравится ее смущать, что дома она будет обзывать его бесчувственной скотиной раз он таскает ее на приемы специально для того, чтобы продемонстрировать всем, какая она идиотка.

Изящным движением Александра достала из ридикюля свой носовой платок и обмахнула лацканы смокинга. Кончик носа у нее вздрагивал, как у кролика.

- Ты самая красивая женщина в этом зале, - негромко сказал Филипп.

- Ты необъективен, - с застывшей улыбкой ответила она, пряча платок.

Он молчал, и Александра взглянула ему в лицо.

Он смотрел на нее с такой осязаемой нежностью, что она едва удержалась, чтобы не поцеловать его руку, в которую опять вцепилась, как в спасательный круг.

- Ты самая лучшая на свете, - повторил он. - И не смей комплексовать.

- На мне эти чертовы каблуки, - пожаловалась она, наверное, в тридцатый раз-за этот только что начавшийся вечер.

На каблуках она была заметно выше его.

- Приедем домой, и я тебя побью, - сообщил он, улыбаясь приближавшемуся пресс-секретарю американского посольства. - Привет, Боб!

На лице у Александры появилось паническое выражение, она обернулась и... моментально расслабилась.

- Бобби, как хорошо, что это ты! - весело сказала она. - Я думала, в этой толпе нет ни одной нормальной физиономии. Сплошь голливудские оскалы.

Филипп переглянулся с Робертом, и они вдруг громко и радостно захохотали, как двадцатилетние оболтусы в пиццерии, а не официальные лица на приеме в посольстве.

- Не смей называть открытые и дружелюбные американские улыбки оскалами. Тем самым ты ущемляешь национальную гордость и посягаешь на святая святых чувство собственного достоинства. - Роберт снова неизвестно почему захохотал и поцеловал Александру в щеку. - Привет!

- Привет! - радостно отозвалась она. - Ты один или с дамой?

- Я с Джоном. - Это была его любимая шутка. Джоном звали посла, и Роберт на всех официальных мероприятиях должен был неизменно маячить у него за спиной.

- Джон сегодня твоя дама? - Александра покосилась на столик с фруктами, который как раз провезли мимо. Ей очень хотелось грушу, но она не решилась ее взять.