Татьяна Устинова - Мой личный враг

- Ах ты, дрянь, - начала Вика - с ней давно, можно сказать, никогда так не разговаривали. - Мерзкая, паршивая, глупая...

В дверь робко постучали.

- Да! - гаркнула Вика, как император Николай Палыч на плацу перед Преображенским полком. Лада даже вздрогнула.

- Простите, - пробормотала только что помянутая Катя. - Там Ильину к телефону...

Зная, что Вика не выставит ее, она осторожно вдвинулась поглубже. Остренькие глазки перебегали с одной дамы на другую - ей до смерти хотелось выяснить, что происходит между ними.

- Это Потапова звонит, - пояснила верная Катя и сделала постное лицо, как будто проговорилась случайно.

- Пардон, - сказала Лада, величественно и неторопливо поднимаясь. - Я только отвечу на звонок.

Но Вика еще не уничтожила свою собеседницу и потому не могла позволить, чтобы Лада Ильина закрыла за собой дверь.

- Говори отсюда! - приказала она. - Я разрешаю. А ты уйди! - заорала она на Катю. Слегка перетрусив. Лада взяла трубку.

- Алло!

Трубка разразилась целой какофонией звуков. В ней кто-то что-то кричал - явно не одна Александра, - кто-то плакал, и Лада долго не могла ничего понять.

- Да что случилось-то? - крикнула она наконец под пристальным Викиным взглядом.

Выслушав ответ, Лада Ильина швырнула трубку на аппарат и резко повернулась. Кресло упало, колесико отвалилось от пластмассовой ноги и покатилось по ковру. Лада в нетерпении ногой распахнула дверь в коридор и помчалась в комнату "Новостей", сметая все на своем пути.

- Ты что?! - грозно крикнула ей вслед Вика. - Вернись!!

Но Лада даже не оглянулась.

Зато оглянулись сотрудники, толпившиеся в коридоре. Оглянулись и замерли, не веря своим глазам, восхищаясь тем, что можно не услышать приказания начальницы.

- Что случилось? - растерянно спросил Вася Куренной, выбежавший из своей каморки на шум, который производила Лада в комнате "Новостей".

- Михаландреич! - не отвечая, заорала Лада так, что ее слышал весь коридор. Роняя чужие вещи, она искала на вешалке свое пальто. - Махаландреич!!

В дверях столпились любопытные.

- Ты что? - спросила Лена Зайцева, но Лада отмахнулась.

- Михаландреич! - еще громче завопила она.

- Ладка, что случилось? - протискиваясь к ней, повысил голос Куренной. -- Ты меня слышишь? Нет?

В толпе у порога возникла лысина шеф-редактора, журналисты посторонились, пропуская его.

- Что стряслось, Ильина? - деловито спросил он, усаживаясь за свой стол. - Что ты вопишь на все "Останкино"?

- Вешнепольский вернулся, Михаландреич!! - проорала Лада ему в лицо, не попадая руками в рукава наконец-то найденного пальто. - Он жив, и он вернулся, Михаландреич!!

Она побежала к двери - все расступились, - вернулась, поцеловала ошеломленного шеф-редактора в лысину и пропала.

В два часа ночи Филипп увез уже переставшую что-либо соображать Александру домой. От счастья, водки, слез и позднего времени она как бы потерялась немного, плохо представляла себе, где она и что вокруг происходит.

В машине она бессвязно что-то бормотала, принималась петь и лезла к Филиппу с поцелуями, мешая вести машину.

- Успокойся! - сказал он, возвращая ее на место. - Или вместо дома мы окажемся в Институте Склифосовского.

Он очень тщательно выговорил эту фамилию - Склифосовский. Александра захихикала и завалилась в другую сторону, на стекло.

- Сиди смирно! - прикрикнул Филипп, и тогда она начала петь.

Он засмеялся, не зная, что ему с ней делать, и немного ревнуя к высокому большому человеку, из-за которого она пришла в такое состояние.

когда Филипп приехал, он сидел на диване, а три подруги, расположившись вокруг него, преданно, не отрываясь, смотрели ему в лицо и ревели. Одна начинала, другая подхватывала и завершала хоровое выступление третья. Маша держала его за руку и не отпускала, даже когда он пробовал вытащить руку, чтобы налить им водки.

Знакомясь с Филиппом, он улыбнулся летящей короткой улыбкой, совершенно преобразившей его сожженное загаром очень усталое лицо. Он будто извинялся перед чужим человеком за близких ему людей, устроивших такой кошачий концерт, и Филипп почувствовал ревность, зависть и еще что-то неопределимое.

Стоило просидеть полгода в какой-то дыре, чтобы тебя встретили так, как встретили его эти девчонки...

- Вы Сашкин муж, да? - спросил этот человек. - Я Вешнепольский. Иван.

Филиппу тоже налили водки, и он покорно выпил, удивляясь тому, что этот человек так откровенно любим и нужен всем трем "дамам", которых Филипп привык считать своими.