Ирина Левит - Легенда о друге и враге

В течение десяти лет Софья, а вслед за ней и Аркадий окончили университет и защитили кандидатские диссертации. Она – по филологии, он – по психологии. Краткое замужество напрочь отбило у Софьи желание продолжать подобного рода эксперименты, однако и на Аркадия это повлияло совершенно определенным образом. Нет, он отнюдь не чурался женщин, но и в семейное лоно не стремился. Даже такой, казалось бы, завлекающий момент, как способность обзавестись собственными детьми, не вдохновлял Казика – ему вполне хватало племянника Давида, который любил дядюшку никак не меньше, чем родную маму.

А потом случилось несчастье – в автомобильной катастрофе погибли родители. Не выдержав горя, спустя полгода умер от инфаркта дед. И они остались втроем.

Давид не унаследовал семейных талантов к музыке, равно как и к гуманитарным наукам, зато непонятно от какой генеалогической веточки у него пророс математический дар. Мальчик прекрасно закончил физматшколу, затем университет, а вскоре к нему проявила большой интерес одна крупная американская компания, специализирующаяся на информационных технологиях, в результате чего Давид переехал в США. И тут в нем проклюнулась еще одна способность, а именно – к предпринимательству. Через два года жизни в Америке Давид организовал свою фирму – небольшую по численности, но весьма значительную по нарастающему капиталу, – и достаточно быстро превратился в состоятельного человека, после чего принялся усиленно переманивать к себе маму и дядю.

Но те уперлись. Не поехали за океан даже тогда, когда в один ужасный день поняли, что оставаться в родном Киеве для них почти смертельно опасно. К счастью, Казики смогли удачно продать всё свое внушительное добро, нажитое несколькими поколениями, и, сказав Киеву последнее прощай, уехали в Сибирь. Давид воспринял это известие со свойственной ему эмоциональностью – кричал с противоположного края земли так, что телефонные провода лопались. Потом смирился и принялся слать денежные переводы, которые обеспечивали маме и дядюшке весьма сытую жизнь. И это при том, что и сам Аркадий Михайлович, довольно быстро обжившись на новом месте, вполне мог заработать и себе, и сестре не только на кусок хлеба с маслом, но даже с икоркой.

Впрочем, сегодня утром в пансионате «Легенда» икорка не предполагалась, а полагалась овсяная каша, сыр и яблочный сок, о чем заранее позаботилась Софья Михайловна.

– И не смей возмущаться! – заявила она. – Ты опять поправился. В конце концов тебя хватят инсульт и инфаркт, причем одновременно, а все потому, что у тебя слабая воля и лишний вес. Дома ты, как вороватый кот, ухитряешься втихаря стащить что-нибудь из холодильника, но здесь ничего не выйдет! Здесь, слава богу, режим, а я уже попросила на кухне, чтобы тебе без меня ничего съестного не давали.

Софья Михайловна боролась с комплекцией брата долгие годы, правда, без особого успеха.

– Но, Софочка! – взмолился Аркадий Михайлович, у которого от перспективы овсяной каши тут же пропал аппетит, что случалось с ним крайне редко.

– Не хнычь! – отрезала сестра. – Лучше посмотри на себя в зеркало. Ты похож на индюка.

Доля истины в подобном утверждении, конечно, имелась, хотя сравнение с индюком было удачным лишь отчасти – той самой части, которая именуется носом. Во всем ином Аркадий Михайлович скорее напоминал плюшевого мишку – маленького, круглого, мохнатого, с большими черными глазами-пуговицами. Недаром Давид с малолетства называл его Винни-Пухом.

В отличие от брата Софья Михайловна, будучи на голову выше Аркадия Михайловича, была похожа на жирафа в период бескормицы. Ее тощая фигура с подчеркнуто прямой, как жирафья шея, спиной венчалась гордо вскинутой головой с тщательно прилизанными волосами, затянутыми на затылке в тугой узел. Брату явно не мешало бы поделиться с сестрой не только весом, но и густотой шевелюры, но природой не командуют. Единственное, что внешне сближало родственников, – это выразительные, чуть навыкате глаза и большие характерные носы.

В дверь снова постучали, на сей раз робко, и в комнату вошла хорошенькая девушка с каталкой, на которой стоял заказанный Софьей Михайловной завтрак.

– Приятного аппетита, – мило улыбнулась девушка и тут же удалилась.

– Ничего приятного, – сморщился Аркадий Михайлович, обнаружив под крышкой фарфоровой мисочки серую массу без малейших признаков молока и масла.

– Зато полезно. Может, хоть немного сберегу твое здоровье, – изрекла Софья Михайловна.