Юрий Ситников - Место для мести

– Отдай лучше маме. В свою комнату не вздумай приносить букеты, подаренные шизофреничками.

На улице Люська перебирала всевозможные варианты, касательно доставки букетов.

– Раз их оставляют на пороге, значит, доставляет не курьерская служба. Звонок игнорируется, рассчитано на эффект неожиданности. Спрашивается, какую цель преследует неизвестный? Точнее, неизвестная.

– Тебе не надоело? – спросил я.

– Представь себе, нет. Я злюсь. Меня распирает от обиды.

– Димон ни в чем не виноват, это не его косяк.

– Какой ты умный, я смотрю, когда дело не касается тебя самого. Представь на минуту, что такие букеты с признаниями в любви получала бы Алиска. Ты бы с катушек съехал. Дим, разве я не права?

– Да, – Димон похлопал меня по плечу. – Глебыч бы весь мозг себе вынес.

– Не только себе, но и окружающим.

– О расследовании никто не хочет поговорить? – я постарался перевести тему.

– Чего мусолить по сто раз. Решили следить за Романом. Завтра начнем. Нет, ну все-таки кто отправляет букеты? Причем букеты дорогие. Девчонки из вашего класса явно не потянут.

– Почему? Маринка запросто потянет, – ляпнул я.

– А тебе нравится Маринка? – насторожилась Люська.

– Это вообще Глебыч сказал, я молчал.

– М-м-м… Не нравятся мне эти цветочные дела, Димка.

Всю дальнейшую прогулку Люська хранила молчание. Шла, о чем-то размышляла, загибала пальцы, морщилась, мотала головой. Короче говоря, ушла в астрал. В себя пришла, только когда я толкнул ее в бок.

– Проснись и пой, мы у подъезда.

– У какого подъезда?

– У нашего.

– А где Димка?

– Попрощался с нами минуту назад, домой пошел.

– Я не слышала.

– Ты ему кивнула и снова впала в транс.

– А ты рад без памяти. Чего стоишь, открывай дверь, я ключи дома забыла.

Я набрал код домофона, пропустил Люську вперед и лишь сейчас понял, как сильно проголодался.

– Что у нас на ужин? – спросил в лифте.

– Плов.

– Плов я днем доел.

– Молодец. Тогда сделай себе яичницу.

– Яичницей не наемся.

– И бутерброды, – Люська сжала кулаки, она была на грани.

– Чёрт, у нас хлеб закончился.

– Отрежешь колбасу и съешь без хлеба.

– Не-е, я лучше в магазин смотаюсь.

– Мотай куда хочешь, – Люську прорвало. – Эгоист. У меня жизнь рушиться, а тебе бы только пожрать!

Закрывшись в ванной комнате, Люське включила воду, села на пол и тихо заплакала. На самом деле я ее не понимал. Чего, спрашивается, плачет, в каком месте у нее жизнь рушиться? Паникерша. Понапридумывала себе, теперь страдает. Все-таки людям с богатым воображением живется сложнее.

Из магазина я вернулся с батоном белого хлеба и шоколадными пирожными. Люська продолжала сидеть в ванной.

– Люсь, купил тебе к чаю любимых…

– Уйди с глаз долой! – рявкнула она.

Дважды меня просить не пришлось. Попросили уйти, я и ушел. Сел за стол, открыл ноут, услышав шаги в коридоре. Они стихли рядом с моей дверью.

– Долго стоять собираешься? Заходи.

– Пирожные мне купил? – у Люськи было мокрое лицо и красные глаза.

– Тебе.

– Спасибо, – она села в кресло, поджав под себя ноги. – Что делать собираешься?

– Фильм посмотрю. Можем вместе.

– У нас с тобой разные вкусы. Тебе нравятся боевики, мне ужасы. Глеб, а ты ничего нового не написал?

– Есть кое-что.

– Прочитай.

Несколько лет назад я писал короткие страшилки. Для себя. Считал это баловством. Но Люське мои страшилки нравились, однажды она даже обмолвилась, что у меня талант. Из ее уст такие слова – наивысшая похвала. Не так давно, я совершенно случайно наткнулся на тетрадь с рассказами. Перечитал, посмеялся (все-таки такие наивные рассказы), и вдруг решил начать писать снова. А что, очень даже прикольно получается. Люська – первый слушатель. И единственный. Димон к ужастикам равнодушен, а Алиса… с Алисой и так все понятно.

– Глеб, – снова попросила Люська. – Прочитай.

– Выключи основной свет.

Улыбнувшись, Люська закивала.

– Погодь, я пирожные принесу.

Пару минут спустя, поедая шоколадные пирожные, Люська, глядя на меня во все глаза, услышала историю «Тёзка».

***

Лёха был не робкого десятка: увлекался боксом, борьбой, имел разряд по стрельбе. С нервами у парня всегда был полный порядок. Студент-медик, он десятки раз побывал в анатомичке, и в отличие от многих одногруппников, которые закатывали глаза и падали в обморок, вел себя вполне достойно. Трупов не страшился, от вида крови не цепенел, а если говорить начистоту, Лёха вообще ничего и никого не боялся.