Марина Серова: Спрятаться не поможет

И представляете, что я узнала? Оказывается, Кира вот уже неделю как не ходит на занятия! Куратору моя дочь сказала, что болеет, а пропуски в училище по неуважительным причинам запрещены. Если студент пропускает два дня без справки, то он исключается! Кира прекрасно об этом знает и никогда не прогуливает учебу! К тому же пропуск в училище – это не прогул в школе, каждый день студенты должны много сделать по профильным предметам и посещать другие пары. Кира в начале года говорила мне, что по английскому языку у нее очень строгая преподавательница – она ставит прогулы даже в том случае, если учащийся болеет на самом деле. Поэтому дочь посещала все предметы, даже те, которые ей не особо нравились или которые она считала бесполезными. Я и сама не понимаю, зачем художникам нужны знания иностранного языка – разве что если они станут участвовать в зарубежных конкурсах. Но программа есть программа, от нее никуда не денешься. Хочешь не хочешь, а делать надо. И при всем этом Кира прогуливала учебу!

Сказать, что я была потрясена – это не сказать ничего. Вечером, вернувшись домой, я серьезно поговорила с дочерью. Устроила ей допрос с пристрастием – сказала, что знаю о том, что она пропускает учебу, и потребовала объяснить эту неприятную ситуацию. Но Кира опять молчала, точно испытывала мое терпение. Единственное, что она придумала – так это сослаться на мигрень, из-за которой она пропустила целую неделю. Я сделала вид, что поверила ей, и заявила, что раз у нее такие сильные головные боли, значит, я запишу ее к врачу, чтобы выяснить причину. Сделаем обследование, сходим к неврологу, пусть выпишет таблетки. Естественно, Кира отказалась – я же сразу поняла, что головная боль – это выдумка. Кира никогда не пропускала учебу по этой причине, просто пила таблетки и шла в школу или на пары в училище. Но самое главное – дочь отказывалась ехать на практику в лагерь. Тут уж я совсем ничего не понимаю – еще недавно она с восторгом рассказывала мне о своем желании ехать в лагерь, а сейчас заявляет, что никуда не поедет! В поликлинику на обследование идти отказалась, хотя я предположила, что Кира просто устала. Но потом я поняла, что не в хронической усталости дело. Дочь чего-то боится – я это вижу по ее глазам. Раньше она была воодушевлена учебой, я понимала, что Кире нравится делать задания, она получает удовольствие от своих занятий. А сейчас я вижу в ее глазах страх и какую-то безысходность. Она словно затравленный зверек – ищет, куда бежать и где спрятаться, но при этом ничего мне не рассказывает. Я вижу, что она пропускает занятия не из-за лени или распущенности – нет, она чего-то боится. Причем до такой степени, что даже мне, самому близкому человеку, не решается в этом признаться. Я уже подумывала о том, чтобы взять несколько выходных на работе, поговорила с начальником, но он дал мне только один день отгула. Ситуация безвыходная – и на работе проблемы могут возникнуть, а лишаться выгодного места мне нельзя, – и дочь в опасности. Если бы я знала, как ей помочь… Но Кира мне ничего не рассказывает, и что с ней могло произойти, я представления не имею. Я уже все предполагала – может, связалась с дурной компанией, или начала употреблять наркотики, а то и ограбила кого-то… Но толку в моих догадках никакого нет, только себе нервы зря истрепала. Вот и решила обратиться к вам – вдруг вы сможете мне помочь и что-то узнать… Ведь неспроста Кира так переживает – наверное, дело серьезное, моя дочь не стала бы просто так пропускать занятия, без которых она еще недавно жить не могла! Скажите, вы могли бы взяться за мое дело?

– Скажите, а кроме прогулов и странного поведения, вы не замечали еще каких-то необычных вещей? – вопросом на вопрос ответила я. – Не появлялись ли в доме чужие предметы? Или какие-нибудь странные таблетки без названия? Не помните ничего такого?

– Вы намекаете на наркотики? – догадалась Елена. Я пожала плечами.

– Я пока ничего не утверждаю – просто пытаюсь собрать воедино все известные вам факты, – пояснила я. – Подумайте хорошо, прежде чем отвечать. Чем больше вы вспомните, тем скорее я пойму, что происходит с Кирой.

Елена снова отпила глоток кофе из своей чашки, аккуратно отломила кусочек штруделя, однако есть его не стала. Она задумчиво отломила еще один кусок, потом – еще один. Я поняла, что женщине просто нужно чем-то занять руки – вот она и издевалась над несчастным десертом. Я доела свою порцию штруделя и допила кофе. Елена к еде так и не притронулась.