Владимир Колычев - Адский рай

– Ты обещала мне не выходить из комнаты, – строго сказал он.

– Я…

– Ты обещала. Но слово свое не сдержала.

Он смотрел на нее, как Бог на Еву, которая сорвала запретный плод.

– Я больше не буду, – вздохнула она, опуская голову.

Он даже не кивнул в ответ, отвернулся и шагнул к лестнице.

– Я пошла.

И она направилась в спальню. Адам даже не обернулся.

В комнату Ева вернулась в расстроенных чувствах, но очень скоро успокоилась. В конце концов, Адам любит ее, и ему нужна только она одна. А раз так, он простит ее…

От Валентина пахло вяленой рыбой. И сам он выглядел так, как будто его долго сушили на солнце – разморенный, унылый.

– Рыбу сушишь? – спросил Пахомов.

– Да барабулек натягал… Будешь?

– Барабулек?

Олег повернулся к Валентину спиной.

– Ты куда?

– Я сейчас.

Он вернулся минут через десять, с упаковкой холодного пива. В конце концов, у него отпуск. Имеет право.

– Вот это дело! – ожил Валентин.

Он провел Олега в беседку, со всех сторон оплетенную виноградом, принес рыбу.

Знаменова приняла версию, которую ей предложили. Группу нацелили на розыск преступника, который убил Наримана. В том же вялом режиме шла работа по делу Мулярова и Селюгиной. Во всяком случае, московская команда инициативу не проявляла. У Осипова должно было сложиться впечатление, что московские гости больше думают об отдыхе, чем о работе. Тем более что Татьяна только рада была поваляться на берегу под жарким солнцем. И Жилин со Свиягиным совсем были не прочь прописаться на пляже. Олег частенько составлял им компанию, но при этом и от работы не отлынивал.

На днях выпустили Саманту. Олег хотел встретиться с ней, поговорить с глазу на глаз, но девушка куда-то уехала. Также исчезла из поля зрения и Люба Горелова. Собрала вещи и тоже уехала. А ведь ей Наримана хоронить. Вчера Знаменова сунулась к Полине, но не нашла ее. Их всех могли просто-напросто убить, чтобы окончательно замести следы, но Пахомов так не думал. У него возникло ощущение, что действующих лиц из недавней постановки отправили в отпуск. Театральный сезон закончился, актеры могут отдыхать. Чтобы через некоторое время с новыми силами взяться за новое дело.

Валентин участия в постановке не принимал. Но та же Красухина могла использовать его втемную. Она объясняла Татьяне, что Валентин мог солгать насчет любовника. Из вредности мог, из чувства мести за то, что Полина отвергла его любовь. Олегу интересно было знать, солгала Красухина или нет. Да и о Диме хотелось подробно расспросить.

Пучеглазая янтарного цвета барабулька одним только запахом вызвала слюноотделение, а вкус ее – это нечто! А еще под холодное пиво!

– Все так же на Черных камнях рыбачишь? – отстраненно спросил Олег.

– Там.

– Меня возьмешь?

– Нет, – совершенно серьезно, хотя и с чувством вины сказал Валентин.

– И Диму не брал?

– Он не просился.

– Ну да, он больше по бабам.

– По бабам.

– А ты жену свою любишь.

– И жену.

– А еще кого?

– Ну-у…

– Давай за твою рыбалку! Которая нас кормит!

Пиво скоро закончилось, Олег пошел в магазин за второй упаковкой, а Валентин вынес бутылку водки. И мангал зажег, куриные грудки на решетку выложил. Правда, жарил он их без маринада. Пивом полил, и все. Получилось неплохо. И под водочку хорошо пошло.

– А Черные камни – это случайно не там, где Полина живет? – как бы невзначай спросил Пахомов.

– Нет, не там…

– А место у нее классное, отдельный пляж. Да и рыбу ловить можно… И баба она незамужняя. А ты мужик вроде бы не промах… Попробовал бы с ней.

– Пробовал, – уныло вздохнул Валентин.

– И что?

– Мимо.

– Из-за Димы?

– Ну-у…

– И еще любовник с яхтой, нельзя с ней.

– И Дима. И любовник.

– А кто опасней?

– Одинаково.

– Одинаково или одно и то же?

– Одно и то же.

– А у Димы яхта есть?

– Ну, когда есть, когда нет…

– Как это?

– Яхту на прокат взять можно…

– Он брал?

– Брал.

– И Полину катал?

– Я же говорил…

– Что ты говорил?

– Что я говорил? – спохватился Валентин.

– Видел, как Полина с любовником с яхты сходила.

– Сходила.

– Может, с Димой сходила?

– Я говорил? – заметно занервничал Валентин.

– Ты про другого любовника говорил. Или про Диму?

– Это допрос?

– Какой допрос?.. Хорошо сидим, хорошо говорим.

– Не хорошо. Выпытываешь ты.

– Ты же сам ко мне подъезжал, сам про любовника рассказывал.

– Ну, то сам, а то выспрашиваешь…