Ольга Сивак - Мам, не включай телик в эту пятницу!

– Подпишите петицию о запрете контактных зоопарков! Животные не должны страдать! Не проходите мимо!

Прямо на меня двигается огромная фигура гориллы, чей костюм сделан из папье-маше и обрывков черной ткани. В руке у обезьяны как раз и находится мегафон.

На ее плече расположились цепи, символизирующие человеческую беспощадность.

– Элен! – глухо доносится из-под головы обезьяны. – Я так рад тебя видеть! Ты слишком официально одета для такого пикета. Возможно, нас будут разгонять водяными пушками, – с гордостью добавляет обезьяна.

– Папа, – я с сомнением оглядываю гориллу и застываю в ужасе. Конечно! Как я могла забыть! Ведь папа писал мне на электронную почту, рассказывал о своем пикете и просил поддержки!

– Сейчас мы дадим тебе костюм выдры, и ты присоединишься к нам. – Папа уже машет мохнатой лапой кому-то из своих друзей.

Видимо, это генетическое – любовь к перфомансам. Я с тоской смотрю на часы. На циферблате видно, как моя работа прощально покачивает рукой с тихим щелканьем секундной стрелки. Но я не могу подвести папу!

К нам уже бегут люди с чем-то коричневым в руках.

– Вот, вчера купили в карнавальном магазине, но с размером ошиблись, из нас никто не влезает в этот костюм, – разводит руками папа и отбирает у меня портфель. – Как ты вовремя вышла! Я уже начал беспокоиться! А Мария на работе?

– С утра убежала. – Как же мне хочется оказаться на месте Марии сейчас. Конечно, если младшая дочь не работает и живет за счет родителей, можно распоряжаться ею по своему усмотрению. Что, в целом, справедливо.

– Натягивай, вот так. – Дружелюбные женщины помогают мне облачиться в жаркий, царапающий костюм. – Идеально сидит! Как влитой!

Да уж, если этот костюм даже мне маловат, удивляюсь, на кого они вообще рассчитывали?

– Пап, а по какому маршруту вы идете?

– Через центр, а там свернем в сквер и устроим концерт в поддержку пикета.

Отлично, значит, у сквера я незаметно сверну, забегу в туалет перед собеседованием, приведу себя в порядок и, может быть, даже не слишком опоздаю. Как хорошо, что я вышла пораньше!

Голова выдры еле налезает на мою. Внутри тесно, пахнет пылью и старыми носками. Если бы у меня была клаустрофобия, я бы точно сошла с ума от временного пристанища. На ухе у меня (прошу прощения, у выдры) кокетливо болтается красный бант.

– Тут еще была красная юбочка, но мы из нее сделали кровавую рану, – доверительно шепчет мне грузная дама в костюме бегемота и подставляет свой бок, где черными нитками пришит огрызок алой тряпки.

Папа снова хватает мегафон и, воинственно размахивая руками, направляется вперед. Друзья обступают его тесным кольцом и продолжают декламировать:

– Контактный зоопарк – дело пропащее. Животные должны жить по-настоящему!

В костюме выдры идти очень тяжело. Мой длинный хвост из пенопласта цепляется за все подряд. Люди на тротуаре показывают на нас пальцами, кое-кто даже фотографирует. Папа каждый раз принимает горделивую позу и приветливо машет лапой, как королева на приеме.

Внезапно впереди что-то преграждает нам путь. Через узкие прорези в картонной голове выдры мне не видно почти ничего, но кажется, там мелькнула полицейская форма.

– А вот и сопротивление! – радостно кричит горилла и мчится вперед.

Вслед за ним бежит и вся толпа. Пока я соображаю, что же мне делать, какой-то умник с пешеходной части хватает меня за хвост и тянет в свою сторону. Равновесие мое, и так довольно хлипкое, еще больше рушится, и я лечу ко всем чертям на этого парня, оглушительно крича и размахивая руками.

Издалека доносится папин возглас:

– Наших бьют! – И топот приближается к месту моего падения.

Папа в своей стихии. Радостный, возбужденный и окрыленный своим успехом, он резко ставит меня на ноги, а затем хватает несчастного парня и несет его вперед, не забывая оглушительно орать в мегафон:

– Люди, будьте человечны!

Парень исправно старается вырваться и дергает ногами, но папа уже придумал, что эта инсталляция будет называться «Животные захватили людей и держат их в контактном зоопарке» и с восторгом комментирует процесс в мегафон. А так как в моем папе два метра роста и невиданное количество энтузиазма, вырваться от него очень сложно.

Дождавшись, пока силуэт гориллы исчезнет за поворотом, отбегаю в сторону и изо всех сил мчусь к офисному зданию, где меня ждут на собеседование.

Бегу я, понятное дело, все еще в костюме выдры, сжимая в руках свой портфельчик, потому что снимать голову и в пути пытаться привести себя в порядок – последнее дело. Нужно найти туалет.