Михаил Араловец - Взрыв. Двадцать лет спустя. Основано на реальных событиях

В центре города тоже возник памятник погибшим шахтерам. По злой иронии его соорудили на деньги олигарха Юверича, бывшего владельца «Центральной». Поэтому родные, близкие, друзья, простые жители в день гибели шахтеров приходили именно к стеле. Клали цветы, записочки, поминали ушедших рюмкой водки, стояли молча, воскрешая в памяти облик своих отцов, мужей и сыновей. Вначале народа собиралось много, потом все меньше и меньше. Люди уходили из жизни, уезжали из ставшего ненавистным города, болели и уже не могли навещать своих. Когда Плотник вернулся из армии, у стелы он обнаружил лишь горстку людей. Еще он узнал, что в городе закрыли уже половину шахт. Прошло еще несколько лет и все 17 шахт, которые полукругом окружали город, оказались закрытыми, исчезли, как будто их не было.

Специалисты объясняли это породой добываемого угля. Он имел большую зольность и не годился для металлургического комбината, расположенного рядом с Углегорском областного центра. Качественный коксующий уголь доставляли из Кузбасса. Углегорский уголь шел на ТЭЦ и в частные хозяйства. Но когда и энергетики отказались от него, тогда нерентабельное производство исчезло. Вместе с шахтами закрылся и завод по производству горного оборудования. Промышленный хребет города перебили окончательно.

***

Плотник, Сашка и Иван Павлович мерзли на перроне железнодорожного вокзала в ожидании поезда на Москву с пересадкой на Липецк. Октябрьский вечер был стыл, с неба падали редкие снежинки, пахло креозотом и тем непередаваемым железнодорожным, неистребимым запахом дезинфицирующих средств. Все трое молчали, особо говорить было нечего, детали обсудили заранее. Плотник не замечал холода, хотя казенное пальтишко совсем не грело, а вот Сашка дрожал, только непонятно было – от холода или от чего-то другого.

Учителю все же удалось договориться, чтобы Сашку отправили в липецкую «Стратегию», в школу-интернат для детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей. В нее направляли одаренных ребят. Для этого понадобилось два с половиной месяца, тяжелых и безрадостных. На Сашку оформили документы для отправки его в детский дом, но Плотник не позволил органам опеки упечь туда брата. Когда за Сашкой пришли к ним в дом, его там уже не было. Плотник спрятал брата в своем общежитии. Приходили и туда, с милиционером, но где было найти беглеца в битком набитом пятиэтажном здании среди десятков отчаянных сорванцов. Сашка сидел там сиднем два нервных месяца, не ходил на улицу и в школу. Еду ему приносил Плотник из столовой, его друзья помогали, чем могли. В общем, продержались, пока не пришли бумаги из Липецка.

…Перрон прорезали два острых луча света – это подходил поезд. Сашка вцепился в пальто брата, прижался к нему, и на замерзшую руку Плотника упала капля. Неужели Сашка заплакал!? Или это растаяла снежинка?

Плотник смотрел на приближающийся поезд. Сашка в старой, потертой куртке, которую донашивал от старшего брата и которая ему была велика, напоминал гнома. Оба они словно оцепенели.

Состав остановился и начал глотать пассажиров. Иван Павлович мягко положил руку на плечо Сашки – пора. Он уезжал вместе с Сашкой. Но брат не отреагировал, он по-прежнему не отпускал Плотника. Руки у чертова горбуна были мощные, попробуй, отцепи.

Иван Павлович сильнее потянул Сашку на себя.

– Брат, – сказал Сашка, – брат!

Он зажмурился, побледнел до синевы, лицо его задрожало.

У Плотника предательски защипало в носу.

– Иди, Сашка, – выдавил он из себя. – Я напишу.

Брат расцепил руки и обреченно побрел к вагону. С горбом и склоненной головой он напоминал маленькую нахохлившуюся птичку. Иван Павлович, подхватил сумку, взошел следом за Сашкой в вагон и помахал Плотнику рукой.

– Все будет хорошо.

Поезд тронулся. Плотник запрокинул голову и посмотрел в небо. Но увидел только свет вокзальных фонарей. Он зажмурился. Снежинки падали ему на лицо, таяли, холодили кожу, но некоторые почему-то были солеными.

***

Плотник раскрыл папку. Полистал. Наташа аккуратным, каллиграфическим почерком записывала воспоминания участников тех событий, делала копии статей из газет, фотографии, распечатки посты из соцсетей, которых, впрочем, было мало. Со временем интерес к трагедии двадцатилетней давности постепенно угас. Плотник тяжело вздохнул и начал листать. Многое из того, что в ней содержалось, ему было известно.

Официальному расследованию причин аварии многие в Углегорске не верили. Ни правительственной комиссии, которую возглавлял заместитель министра топлива и энергетики России, ни следственной бригаде, которой руководил прокурор области.