Юрий Ситников - Кошмар по наследству

– Там-там.

– Глеб, заходим?

– Конечно, – я уверенно шагнул в гостиную, а Генка прикрыл глаза ладонями.

Первое, на что наткнулся взгляд, едва я переступил порог гостиной, это шикарный камин и портрет Лидии Станиславовны. Чуть левее стояло кресло с высокой спинкой и изогнутыми ножками в виде львиных лап. На тёмно-зелёном кожаном сидении спала серая кошка. Скажу честно, в этот момент мне захотелось в голос рассмеяться. Ну правда, я ведь рассчитывал столкнуться с ожившей покойницей, а тут обычная серая кошка. Есть чему обрадоваться. Увидела кошку и Люська. Тихо выругавшись и многозначительно посмотрев на меня, она язвительно крикнула:

– Генк, живо заваливайся в гостиную.

– Я не могу.

– Иди сюда!

– Она там? – медлил Дронов.

– Да.

– В кресле?

– Так точно. Лежит, посапывает.

– Как посапывает?! Она живая?

– Живее всех живых. Хватит уже прятаться, проходи в гостиную. Обещаю, твоя ранимая нервная система не пострадает.

Генка остался верен себе. В гостиную он шагнул с закрытыми глазами, наткнулся на этажерку, перевернул её, с полок посыпались многочисленные статуэтки балерин. Некоторые разбились. Сам Генка, он, разумеется, тоже не устоял на ногах, сильно стукнулся подбородком о край невысокого антикварного столика.

– Мои зубы! – простонал он.

– Они целы? – забеспокоилась Люська.

– Не знаю… вроде да. Но как болит подбородок. Я, наверное, вывихнул челюсть.

– Кто тебя просил закрывать глаза?

Шум в гостиной заставил кошку вздрогнуть, распушить хвост и спрыгнуть с кресла. Глядя на нас испуганными глазами, она изогнулась, издала звук, похожий на рычание и метнулась в сторону лестницы.

– Крыса! – завопил Дронов, в два счёта оказавшись на ногах.

– Это кошка.

– Откуда она здесь взялась?

– Спала в кресле.

Генка оторопел и, вспомнив про кресло, медленно повернул голову к камину.

– А где бабушка?

– Спряталась, – усмехнулся я.

– Я серьёзно спрашиваю. Вы её видели?

– Конечно же, нет. И ты её тоже не видел. У тебя здорово разыгралось воображение, только и всего. Такое случается, когда на человека сваливается богатство. Шарики немного заезжают за ролики. А ты человек впечатлительный, нервный, я бы даже сказал, немного того.

– Что значит, немного того, Глеб?

– В смысле, хрупкая натура.

– Глеб, прекрати намекать, что я чокнулся. Ещё совсем недавно в этом кресле сидела моя покойная бабушка!

– Ты сам себя слышишь? – не скрывая раздражения, спросила Люська. – Как покойная бабушка могла оказаться в кресле? Ну подумай. Здесь спала твоя кошка.

– У меня нет кошки.

– Откуда же она взялась?

– Ты меня спрашиваешь?

Люська подошла к лестнице.

– Мне можно подняться наверх, Ген?

– Не спрашивай разрешения, поднимайся, куда тебе заблагорассудится.

Усадив Генку на диван, я спросил, где здесь кухня, и побежал за водой. А на кухонном столе увидел полосатую кошку.

– Ещё одна?! Сколько же вас здесь?

Вернувшись в гостиную со стаканом воды, я столкнулся с Люськой. Она спускалась вниз, держа на руках серую беглянку.

– Представляешь, забилась в угол в коридоре и дрожала от испуга.

– А на кухне полосатая кошка сидит.

– И на кухне кошка? – удивился Генка. – Не к добру это, ребят. В доме нет животных.

– Ты когда на улицу выскочил и помчался к калитке, оставил открытой дверь. Сюда не только кошки могли зайти, но и слоны прошмыгнуть.

Генка пристально всматривался в зеленоватые кошачьи глаза, становясь с каждой секундой всё мрачнее.

– Сначала я увидел в кресле мертвеца, потом на его месте очутилась эта кошка. Люся, выгони её на улицу. Не хочу видеть в доме кошек, тем более, зеленоглазых. Глеб, а ты прогони кошку из кухни.

– Ладно-ладно, Ген, ты главное, успокойся. Приляг, постарайся расслабиться. А мы мигом от кошек избавимся. Глеб, чего ты застыл, иди на кухню.

Глупо было бы надеяться, что полосатая кошка по-прежнему будет сидеть на столе, дожидаясь моего появления. Пришлось заняться поисками.

– Кис-кис-кис, – звал я, заглядывая под стол.

Кошка как сквозь землю провалилась. Я вышел в коридор и заглянул в приоткрытую дверь. Рядом с кухней находилось помещение, судя по всему, служившее хозяевам кладовкой. Вдоль трёх стен высились стеллажи. Все они пустовали. И лишь на одном из них, на самой нижней полке, я заметил банку варенья.

Шорох раздался откуда-то справа. Задрав голову, я увидел любопытные глаза полосатой кошки. Она забралась на самую верхнюю полку стеллажа, и с нескрываемым любопытством наблюдала оттуда за мной.