Ольга Баскова - Золото «Черного принца»

В страхе и отчаянии Брайтон побежал на корму. Ему показалось: прошла целая вечность до того момента, когда пароход накренился на правый бок. Будучи опытным моряком, агент адмиралтейства сразу определил причину – произошел разрыв якорной цепи. Это означало конец. Сейчас «Принц» понесется прямо к скалистому берегу, а там…

Подошедший к нему Гудель понял все без слов.

– Тем не менее мы сделали все, что могли, – сказал он. В его больших глазах стояли слезы. – Теперь каждый должен заботиться о себе. Давайте скажем экипажу правду.

Моментально скинув с себя верхнюю одежду, мужчина стал созывать матросов и офицеров. Отданный на растерзание волн корабль рванул прямо на скалы.

Сильный удар, сваливший с ног обезумевших людей, потряс судно, расколов его на части. Клокотавшее и бурлившее море с жадностью набросилось на добычу. Оно подхватило раненый «Принц», еще два раза бросив его на камни.

Через пятнадцать минут все было кончено…

Дверь квартиры Вальцпруф опечатывать не стали. Ждали приезда сестры, которая, узнав о смерти Нонны, слегла с сердечным приступом. Другие родственники отдыхали за границей.

На душе Кати так и не стало легче. Она попыталась вернуться к разговору о хорошо спланированном убийстве, однако даже большой скептик Станислав Михайлович, поставив диагноз, больше ни о чем не хотел слышать, как, впрочем, Павел и Константин.

Катя, увидев их настроение и разгадав, что все связано с нежеланием взваливать на себя еще одно дело (бедняги и так зашивались), больше не приставала к мужу с вопросами.

Попытавшаяся внушить и себе подобные мысли, она уже через полчаса поняла: это ей не удастся. Чутье непрофессионального сыщика подталкивало девушку к работе. Знавшая, что инстинкт еще ни разу не подводил ее, Зорина сдалась, решив, как всегда, разобраться во всем сама. Может, оно и к лучшему, что полиция не будет путаться у нее под ногами?

Проводив мужа на работу, журналистка открыла сумочку, достав ключ, переданный ей Эммой Павловной, и, быстро переодевшись в джинсовый костюм, отправилась в квартиру Вальцпруф.

Что она хотела там найти? Именно сейчас Катя не была готова ответить на этот вопрос. Но однозначно там что-то было, раз детективное чутье гнало ее на третий этаж.

Дверь поддалась легко, без скрипа.

Преодолевая нахлынувшее на нее чувство страха, журналистка прошла по коридору в большую комнату. Коробка с бережно хранимыми вырезками стояла на прежнем месте. Катя открыла ее, аккуратно выложив содержимое на стол, и, усевшись на диван, принялась внимательно читать. Старые, пожелтевшие газетные листы рассказывали ей о работе какой-то организации «ЭПРОН» и о бесплодных попытках искателей сокровищ достать со дня Черного моря бочонки с золотом – жалованье, предназначавшееся английским солдатам.

Зорина вспомнила произведение А. И. Куприна «Листригоны». Писатель утверждал, что балаклавским старикам было абсолютно точно известно, сколько богатства покоилось на дне: «шестьдесят миллионов рублей звонким английским золотом».

Так вез ли, в самом деле, злосчастный «Принц», романтически переименованный в «Черный», то самое золото, которое впоследствии будоражило умы?

Почему-то журналистка верила в это. На пустом месте никогда не возникнут слухи.

Закрыв глаза, девушка мысленно перенеслась на целый век назад.

Феликс Эдмундович Дзержинский удивленно посмотрел на высокого стройного мужчину.

– Вы всерьез хотите заняться легендарными сокровищами? – иронично спросил он.

– Более чем.

Этот гражданин, так бесцеремонно ввалившийся к нему в кабинет, был не кто иной, как ученый Владимир Сергеевич Языков, долгие годы собиравший материал по «Черному принцу».

Положив перед «Железным Феликсом» потертую кожаную папку, он торопливо вытащил исписанные бумаги и карты.

– Здесь все по этому вопросу.

Дзержинский взял одну из карт.

– Это местонахождение корабля? Значит, вы действительно верите в существование золота?

– Разумеется.

Уверенный тон посетителя сделал свое дело. Гримаса недоумения на лице великого чекиста сменилась любопытством:

– Тогда как вы объясните факт, что до сих пор никто не нашел сокровища?

Владимир Сергеевич пожал плечами: