Натали Якобсон - Чат с демоном. Дочь зари

Молчание в ответ.

Она мертва и жива одновременно. Это не розыгрыш. Если только тут нет игры в шарады с тонкими намеками.

– Ты каким-то образом выжила в том теракте?

– Это был не теракт.

– Тогда что?

Долгое молчание. Он думал, текст уже не проступит.

– Поединок.

– С кем?

– С человеком, который был влюблен в демона.

Похоже на бред.

Вот так людей затягивают в водоворот порочных привычек. Он и хотел бы оторваться, а не мог. Атенаис, или тот, кто был на другой стороне чата, его полостью зачаровал. Кто бы ни писал от ее имени, но он делал это искусно, будто расставлял сеть на простачка. Никита в эту сеть попался, а фото Атенаис довершило дело. Оно было так прекрасно, что от него не хотелось отрывать глаз. Даже общаться с ее фото одно удовольствие. А что было бы с ним, если б она оказалась рядом?

– Я рядом, – фраза проступила внезапно, как ответ на его мысли.

– Где? В заброшенном кинотеатре на краю света?

– В твоей комнате.

Свет вдруг потух. Электричество? Пробки? Компьютер продолжал работать от источника непрерывного питания, которого хватит минут на пятнадцать, не больше. Пора кончать диалог, но что-то было в комнате. Что-то шипело и ползло по направлению к столу. По ноге царапнули чьи-то когти.

Боль была острой, как от пореза бритвенным лезвием. В темноте даже не видно, кто на него напал. Хорошо, что смартфон оказался под рукой. Никита поспешно включил фонарик смартфона. Нечто с визгом отползло прочь и спряталось за тахту. Вроде и не кошка, и не собака, а когти у него размером с лезвия.

Никита приложил пальцы к нывшей от боли ступне. Пальцы тут же окрасились кровью.

– Что за чертовщина! – ругался парень.

Кто вообще мог проникнуть в запертую квартиру? Если бы балкон был не застеклен, то можно было бы подумать, что какая-то ловкая черная обезьянка забралась в квартиру через него. Но разве бывают когтистые обезьянки?

С экрана компьютера гудел звонок. Неужели видео-чат? Атенаис ему звонит? Сама! Никита, не задумываясь, ответил. Теперь она сможет увидеть его, а он ее. В развернувшемся окне мелькнула крылатая девушка. Такая же, как на фото! Такая же, как в фильме!

А вдруг это кадр из фильма?

Нет, не похоже. Атенаис смотрела на него в упор. За ее крылом виднелась стенка, испещренная иероглифами. Может, это такие причудливые обои, явно сделанные на заказ?

Никита вздрогнул, заметив, что в руке Атенаис бритвенное лезвие, измазанное в кровь. Она поднесла его близко к экрану и зачем-то улыбнулась.

А потом источник непрерывного питания нервно загудел. Запас энергоснабжения подошел к концу, компьютер вырубился.

Одна бритва действительно исчезла из шкафчика в ванной. Она была самой острой. На полу ее не нашлось. Зато на кафеле остались глубокие царапины, будто какое-то животное тут шастало. В квартире это животное точно не пряталось. Никита всё обыскал. Царапины повсюду были, а зверей не было.

Зато атмосфера в квартире стала какой-то зловещей, будто на экране давно сломанного телевизора в гостиной вот-вот начнется фильм ужасов.

Никита впервые в жизни почувствовал себя так, будто живет не в квартире, а в похоронном бюро. Вероятно, на него дурно повлияло одиночество. Нужно было регулярно ходить на занятия, а не сидеть в четырех стенах. Пустота дома начала пугать. Казалось, что даже на вешалках в прихожей притаились когтистые монстры.

Раньше, когда родители по вечерам возвращались с работы, он не чувствовал себя в изоляции. На кухне звенели тарелки, мама без умолку трещала по телефону. Болтовня с подружками и походы по театрам были ее излюбленным развлечением. Потом родители развелись. Отец ушел к более молодой женщине, а мать стала нервной и истеричной, зато осталась неисправимой театралкой. Пока она была дома, телефон разрывался от звонков ее подружек, с которыми она обсуждала генеральные репетиции и прогоны перед премьерами. Сейчас никто не звонил. Все знакомые знали, что мать в командировке. Телефонный счет за месяц можно считать оплаченным зря. Если только мать не забыла его оплатить. Сам Никита никогда не пользовался старомодным телефонным аппаратом, стоявшим в маминой комнате. Ему и сотового хватало, но винтажный телефон с роликом цифр вместо кнопок был достоин музейной витрины. В голове мелькнула шальная мысль, что Атенаис бы он понравился. Не сложно было представить, как она прикладывает старомодную изогнутую трубку к своему уху, как отводит золотистый локон от мочки, чтобы лучше слышать.