Шон Бёрк - Побег Джорджа Блейка

— Не беспокойся, в нужное время ты получишь и домкрат и кусачки.

В пятницу, 23 сентября я забрал свои документы, получил причитавшуюся мне зарплату и вышел из ворот фабрики в последний раз. В этот же день моим новым пристанищем стала квартира Пэта.

Назавтра мы опять говорили с Блейком.

— Пожалуй, настало время переправлять необходимый инструмент. Это можно устроить через одного из моих знакомых в общежитии. Но, может быть, у тебя есть свой вариант?

— У меня действительно есть идея. Ты помнишь дом во внешнем дворе тюрьмы, в котором раньше жил тюремный капеллан? Сейчас его ремонтирует тюремная строительная бригада. Сразу за входной дверью, налево, есть туалет. Перед ним одна из досок пола не закреплена. Под ней углубление сантиметров в тридцать. Если ты положишь инструменты туда, их сможет доставить в тюрьму один из членов строительной бригады. Проникнуть в дом нетрудно, там снята входная дверь.

— Понятно. В среду заложу инструменты в тайник.

Купив подходящие домкрат и кусачки, я тщательно обернул их куском ткани так, чтобы нельзя было догадаться, что завернуто. Туда же я положил секундомер, чтобы Блейк мог точно засечь время во время побега. В среду вечером мне удалось без особых помех заложить все это под пол в доме капеллана.

Поиски квартиры оказались трудным делом, потому что домовладельцы в респектабельных районах требовали от будущих жильцов рекомендаций. А где мне их было взять?

К концу недели дело все еще не сдвинулось с мертвой точки, и я решил, что в понедельник все-таки отправлюсь на родину в Лимерик, проведу там неделю, а поиски квартиры продолжу уже по возвращении. Блейку сообщил, что следующий сеанс связи будет во вторник, 18 октября, за 4 дня до операции.

Неделя на родине пролетела быстро. Выяснилось, что до матери все же дошли слухи, что я получил семь лет за то, что подложил бомбу полицейскому. Но, как все матери, она продолжала верить, что ее сын ни в чем не виноват. Бедная женщина! А сколько страданий выпадет на ее долю, когда местная полиция начнет допрашивать ее после побега Блейка. Уж с ней-то они церемониться не будут.

Защитить ее некому.

Перед самым отъездом я зашел к ее соседке и подруге миссис Уэлтон. Мы поговорили немного, я попрощался и, когда она провожала меня до калитки, решился заговорить с ней о том, что меня продолжало тревожить.

— Миссис Уэлтон, я не знаю, как вам это объяснить, но, если… Если, к примеру, я попаду в какую-нибудь переделку, могу я попросить вас по возможности оградить от неприятностей мою мать.

— Твоя матушка, Шон, всегда желанный гость в этом доме, не беспокойся.

В субботу утром настало время отъезда. Я купил билет до Лондона на имя Салливана.

— Я уезжаю в Дублин, мама. Несколько месяцев буду работать над книгой. Один мой друг любезно предложил мне жить в его доме. Если я и вернусь в Англию, то не раньше чем через год.

Я говорил это не столько для нее, сколько для людей из Скотленд-Ярда, которые наверняка вытянут эти сведения из престарелой женщины. Мне было противно врать матери, но ради дела приходилось.

— Ну что ж, с богом, Шон. Постарайся, чтобы на этот раз твоя отлучка не была столь долгой.

— Сделаю все возможное, мама!

16 октября, в воскресенье, мы все собрались в квартире Пэта Портера. До операции оставалась ровно неделя.

Было решено, что мы не будем больше пытаться снять хорошую квартиру. Для этого требовались рекомендации.

Бывшему заключенному гораздо легче организовать побег из тюрьмы важного государственного преступника, чем достать приличные рекомендации.

В маклерской конторе мне предложили квартиру по адресу Хайлевер-роуд, 28 за четыре фунта в неделю. По всем параметрам квартира подходила мне идеально. Я быстро заполнил необходимый формуляр, назвавшись М. Сигзуортом, и указал вымышленный адрес в лондонском районе Кройден. Никто не спрашивал у меня ни рекомендаций, ни номера банковского счета.

На следующий день я перевез свои пожитки из квартиры Пэта на улицу Хайлевер-роуд, а уже вечером сидел в машине рядом с Хаммерсмитской больницей и, как обычно, держал в руках букет хризантем.

После обмена опознавательными сигналами я сразу приступил к делу:

— Слушай внимательно, Пекарь-Чарли. Сейчас я буду передавать тебе подробные инструкции о твоих действиях во время операции. Есть у тебя условия, чтобы слушать меня в течение нескольких минут непрерывно?

— Подожди, я только все приготовлю.

Приблизительно через 15 секунд он снова был на связи.