Владимир Колычев - Страсть на предохранителе

– Секретных сотрудников.

– Тем более.

– Только вот сексотов не нанимают, их вербуют.

– Я могу быть очень хорошим агентом, – заявила Люба и оправила бюст, чтобы он не выпирал из лифа как тесто из кастрюли.

– В этом никто не сомневается.

– Я серьезно! На рынке постоянно бываю, а там столько всего намолотят. Языки же у народа без костей.

– По вечерам будешь ходить, – сказал Павлов. – Обмолот собирать.

– Зерна истины, – с тем же наигранным, слишком серьезным видом добавил Груздев. – А шелуху на ветер.

Люба смерила взглядом одного, другого и заявила:

– Я смотрю, вы уже поели.

Она собрала тарелки, взяла поднос, грациозно качнула кормой и парусами и повернулась к двери.

– Чайку бы! – проговорил Павлов.

– Сами себе и нальете. А у меня секретное задание!

Проводив Любу насмешливым взглядом, Груздев повернулся к ее мужу и выдал:

– Это, конечно, не мое дело, но супружеский долг нужно исполнять.

– Чтобы секретные мысли в голову не лезли, – добавил Павлов.

– Правильно говоришь, Макс, – сказал Малахов. – Но за чайком все равно сходишь.

– Есть у меня бутылочка секретного чая. – Павлов хитро сощурил правый глаз, прикоснулся пальцем к горлу. – Пять ярких звездочек.

– Пять звездочек мало, семь нормально.

– Так это еще два года ждать.

– Вот и подождем!

Артем совсем не прочь был немного выпить, но у него коллектив, а пять звездочек в будний день – прямой путь к моральному разложению. Да и Штанов не одобрит. Он какой-никакой, а почти комиссар. Да и жена у него – секретный агент, а это не тачанка с пулеметом, тут головой думать нужно.

На рынке жизнь крутится в три раза быстрее, энергичнее, нежели в каких бы то ни было других местах. За то, что в обычной ситуации закончится ударом в морду, здесь могут и убить. Во всяком случае, Любу не удивил разговор между двумя мужчинами.

– Если не выживет, стало быть, так и надо. Значит, судьба!

Дядьки стояли возле бакалейного павильона, курили, болтали, думали, что никто их не замечает.

Люба просто мимо проходила, однако слух у нее с недавних пор был особенно обостренный. Да и взгляд как вспышка, увидела, считай, сфотографировала.

Один мужчина так себе, чуть выше среднего роста, довольно-таки крупного телосложения. Вроде бы и видный, но какой-то квелый. Огонек в нем такой же слабый, как в лампадке. Масла много, гореть будет долго, но не ярко.

Другой и ростом пониже, и размаха в плечах нет, но жизненная энергия в нем не тлеет, а жжет напалмом. Высокий лоб, резкие надбровья, близко посаженные глаза, крепкий нос с искривленной спинкой, плотный подбородок. Он в любой момент мог сорваться с места, избыток энергии явно не давал ему покоя.

Люба и сфотографировать его успела, и лайк поставить, только тогда и задумалась.

«Кто может не выжить, чья судьба – умереть? Вдруг подполковника Малахова? Или даже майора Штанова? Но Юра это вряд ли. Он в этой жизни только мне одной и нужен. А вот Малахов да, он всегда в центре внимания. Даже я готова в него влюбиться».

Люба убедила себя в том, что Малахову угрожает смертельная опасность, повернула назад, но мужчины исчезли, даже след их простыл. Вдруг они уже отправились убивать Артема?

Люба заторопилась. Она собиралась купить помидоров, огурцов, капусты, целый список у нее был, а отправилась в отдел полиции, однако Малахова там не нашла. Оказалось, что он со всей своей командой отправился в тир.

Люба даже обругала себя, нежно, мягко, но по делу. Сегодня же среда. Она ведь знала, что в этот день с одиннадцати часов и до обеда у сотрудников полиции огневая подготовка, сама с утра Юру инструктировала на этот счет.

Малахов уже выходил из тира, когда Люба наконец-то добралась до места. Она уже успела подзабыть, что его могут убить, и больше думала об овощах и фруктах, за которыми нужно было возвращаться на рынок. Женщина сильно нервничала, может, потому и споткнулась под самым носом у Артема.

– Люба!

Малахов, как и подобает мечте каждой женщины, отреагировал мгновенно, потянулся к ней, поймал ее за руку, но удержать сразу не смог. Ему пришлось присесть и даже обнять Любу, чтобы придать ей устойчивое положение.

– Эй! – ревниво крикнул Юра и зачем-то стукнул чем-то твердым по стеклу.

Люба хотела сказать ему, что в полное свое удовольствие она может обниматься только с ним, а Малахов ее практически не возбуждает, но ее сознание рождало слишком много слов. Она не успевала выстроить их в логический ряд.