Анна и Сергей Литвиновы: Почтовый голубь мертв (сборник)

И с Викиной карточкой по-прежнему непонятно. Вряд ли довольно крепкий парень Михаил по доброй воле сказал своему убийце пин-код.

Плюс имелись показания свидетеля – старичка, с чьих слов составили фоторобот. Тот уверял: Михаил и неизвестный в шапочке шли и мирно беседовали. Ему, правда, послышалось слово «деньги» и «кто вернет». Но говорили спокойно. Уже странно. С лихими людьми разговоров не ведут – те обычно налетают, как шакалы, со спины.

Но, несмотря на все сомнения в гастарбайтерской версии, сделать я ничего не могла.

О доступе к оперативной информации можно было только мечтать. В России у частного детектива полномочий минимум. Даже следить разрешается – смешно! – только с согласия того, за кем наблюдаешь. А ведь у меня и лицензии не имелось! Обычная секретарша, вообще никаких прав. Только и оставалось хлопать глазами и полагаться на милость – оперов, следователей и свидетелей мужского пола.

Несмотря на примитивность метода, кстати, он часто работает. Особенно с мужчинами одинокими и закомплексованными.

Петра – после нашей единственной встречи в кофейне – даже дергать не приходилось. Сам звонил, обо всем докладывал, обстоятельно и подробно.

С его помощью я вскоре после обнаружения трупа узнала: у сестры покойного Лили взяли образец ДНК, в поликлинике запросили стоматологическую карту Михаила и достоверно установили личность погибшего.

Им, как я сразу и предположила, оказался Дивин.

Петр также сообщил, что завещания (как и особого наследства) у Михаила не обнаружилось. Машину с согласия родителей заграбастала сестрица. Коробки с одеждой и обувью покойного оставались на квартире Петра.

– Но вообще всем на Миху плевать. Лильке в полиции прямо так и сказали: искать преступника бесполезно. Только если кто сам признается.

Однако через пару дней Петр позвонил опять. Пребывал он на сей раз в чрезвычайном возбуждении:

– Меня в полицию вызывают!

– Куда?

– В прокуратуру Люберецкого района. Завтра. К двум. Можете со мной пойти – ну, как адвокат?

Я рассмеялась:

– Петя, зачем вам адвокат?

– Для надежности.

– А где я возьму удостоверение?

Но он не отставал:

– Тогда давайте просто вместе пойдем. Поддержите меня – я никогда в полиции еще не был. Да и вам как детективу полезно – вдруг что-то приметите, вызнаете?

Я хотела сказать, что меня и в здание-то не пустят, не то что вместе с ним в кабинет. Но прикусила язычок. Чай, не на Петровку, 38, идти – тамошних зубров ничем не возьмешь. А в прокуратуре Люберецкого района запросто могут обнаружиться мужчины, тоже уязвимые хлопаньем глаз и глупыми женскими вопросами.

Мы с Петром договорились встретиться на следующий день у метро «Выхино». Паше я наврала про зубного врача. Шеф, естественно, разворчался – но знай он, что на самом деле я не лечусь, а продолжаю работать бесплатно, разбушевался бы еще пуще.

Петр, в отглаженной рубашке и ослепительно бликующих ботинках, смущенно изрек:

– Я все думаю, как нам вместе к следователю попасть. Может, сказать, что вы моя девушка?

И уставился в руль своего старенького «Мицубиси».

– Согласна, – ответила я с приветливой улыбкой. – Но у меня есть другая версия. Я с вами потому, что в спасательной операции участие принимала и тоже волнуюсь за судьбу Михаила. Что, кстати, чистая правда. – И вздохнула: – Впрочем, планировать мы можем что угодно. Все от следователя зависит. Захочет – пустит. Но, скорее всего, пошлет.

У кабинета номер пять сидело четверо хмурых мужчин. По меньшей мере двое из них выглядели настоящими головорезами. Петр (и без того худощавый) скукожился еще больше. Пролепетал:

– Я к следователю Тростинкину. На два часа.

Бритоголовый кадр с россыпью золотых зубов цыкнул:

– Жди. Позовут.

И широко мне улыбнулся:

– Привет, красотка!

Петр взглянул с отчаянием. Я не испугалась ни капли. Оперативное чутье подсказало: это не очередь из уголовников. Тут, похоже, опознание затевается. И угрожающего вида личности на самом деле помощники, дружинники и прочий абсолютно безопасный актив. Призванный для отвода глаз. А опознавать будут единственного – чистенького, гладенького и якобы никогда не бывавшего в полиции Петюню.

Дверь кабинета растворилась, очень молодой, но решительный следователь приказал всем ожидающим:

– Проходим.

На меня взглянул строго:

– А вы, барышня, здесь зачем?

– Я с Петей. Моральная поддержка.

Но хотя и распахнула глаза максимально широко, грозный Тростинкин буркнул: