Ирина Стрелкова - Одна лошадиная сила. Повести

Фомин пришел к выводу, что с Футболистом он, может быть, напрасно теряет время. Надо немедля отыскать, куда подевались художники.

Хотя Путятин и небольшой город, у председателя горсовета работы по горло. Колосков сам себе удивлялся. Какого лешего он бросил все дела и едет теперь неизвестно зачем в Нелюшку! Еще больше удивлялся он тому, что обе спутницы наперебой благодарили его за любезное приглашение. Они уверяли Колоскова, будто идея поездки принадлежит лично ему. Он в этом сильно сомневался, но их восторги мешали ему припомнить, с чего все началось.

Два отмененных совещания не шутка. Колосков мысленно прикидывал, как и когда он сможет отработать свой легкомысленный прогул. Выходило, что этот день поломает ему всю неделю.

Но мало-помалу настроение Колоскова улучшалось. Колосков разговорился со своими спутницами и почувствовал себя в ударе. Что ни скажет - все и умно, и метко, и тонко, и оригинально.

Он и не догадывался, насколько его успех как собеседника зависел от особой манеры Веры Брониславовны поддерживать разговор с интересующим ее человеком. Эта манера была проверена Верой Брониславовной много раз и на людях более опытных, чем путятинский председатель. Суть заключалась в том, чтобы слушать и слушать, не сводить восхищенных глаз, время от времени тонко хвалить и тут же обрывать себя, как бы в нетерпении узнать мнение собеседника, куда более ценное, чем ее собственное. В любом избранном обществе, среди умных мужчин и эффектных женщин, Вера Брониславовна никогда не пребывала в старушечьем одиночестве. С этой старой дамой можно было прекрасно поговорить о самом себе, а это нравится даже умным людям. Если к ней не подходили, то она, неразлучная с мужской тяжелой тростью, заметно прихрамывающая, направлялась к кому-нибудь малоизвестному и выражала ему свое восхищение. Для начинающих это много значит. Впоследствии не все обласканные Верой Брониславовной забывали о ее внимании, о ее особом чутье на истинный талант. Она и в самом деле помогала молодым талантам обрести уверенность. Среди молодых она была свой человек и добрый гений. Как-то незаметно она приобрела авторитет. Чем внимательнее она слушала своих собеседников, тем охотнее они следовали деликатным, ненавязчивым советам милейшей старой дамы.

Пока Колосков все больше убеждался в своем уме и обаянии, Ольга Порфирьевна, почти не принимавшая участия в оживленной беседе, углубилась в тоскливые мысли о случившемся в музее. Для нее это были еще и мысли о неминуемом уходе на пенсию. Во всем ее вина, во всем…

Дорога в Нелюшку шла лесом. Как все старые русские дороги, она с давних пор принимала на себя ношу куда тяжелее, чем могла. Брани в нее было вбито несоизмеримо больше, чем булыжника и щебенки - только этим и держалась с давних пор. Теперь же, когда дорогу закатали асфальтом, она строптиво норовила сбросить с себя тесную одежку. То разламывала асфальт трещинами, то вспучивала, то утягивала в провал. Нынешней весной промоина отхватила полшоссе не доезжая моста, перекинутого через глубокий овраг.

Шофер притормозил, огибая промоину:

- Каждый год чинят, а она опять! Тут место какое-то заколдованное. Название подходящее - Медвежий овраг.

- Медвежий овраг? - Вера Брониславовна очень взволновалась. - Пожалуйста, остановите машину!

Шофер остановил машину на мосту. Все вышли.

- Так вот он какой! - Вера Брониславовна остановилась у невысокого парапета. - Покойный муж мне столько рассказывал о Медвежьем овраге! Он ведь тут в юности хаживал пешком из Нелюшки в Путятин и обратно. Босой! Сапоги он нес в руках. Здесь, у оврага, он садился отдохнуть. Где-то внизу есть ключ с замечательно вкусной водой. Муж часто вспоминал этот ключ, особенно перед смертью. Все говорил: «Попить бы воды из ключа, она целебная…»

На мосту, опустившем бетонные слоновьи ноги на дно оврага, чувствовались холод и сырость земной глубины. Слышны были какие-то вековые шепоты деревьев и кустов в густой овражной чаще. И вроде бы просачивалось сквозь мерный шум деревьев слабенькое «буль-буль».

- Спустимся вниз? - предложил Колосков.

Вера Брониславовна указала на свою палку:

- Такие прогулки не для меня. И мне жаль ваш костюм, который так прекрасно на вас сидит. Вы можете его запачкать или порвать. - Она вздохнула. - Мы уж с вами постоим на мосту. И подождем нашего водителя. Он у нас самый молодой и одет по-спортивному. Ему, конечно, ужасно хочется напиться ключевой воды, я же вижу. - Она повернулась к шоферу: - Идите, идите. Мы вас подождем.