Бернард Задунайский - Время подлёта

Изредка встречались и приятные исключения. Главная эспланада советского Таллина удостоилась звания Победы, а киевский майдан – Октябрьской Революции. Парадная площадь столицы Эстонской ССР прекрасно обходилась без исполинских монументов. Здание горисполкома, общественный туалет и лютеранская церковь не в счёт. Хотя…

На заре XX века Сенной рынок губернского Ревеля переименовали в Петровскую площадь, воздвигнув на лобном месте памятник Петру. Церемонию открытия монумента осветил своим присутствовал Великий князь Константин Константинович.

Бронзового самодержца снесли под давлением эстонской политической элиты в начале 20-х. Реформаторы переплавили трёхметровую статую на пятицентовые монеты. Свежеизбранная Таллинская Городская Дума постановила: «отныне величать Петровскую площадь Свободной».

Горсовет созыва 1940 года признал решение буржуазной Думы ничтожным, присвоив эспланаде имя Великого Сталина. Постановление не вступило в законную силу, поскольку избранники ошиблись адресом! Оккупационный состав Городской управы отменил подзаконный акт сталинского режима, постановив назвать плац в честь великого фюрера немецкой нации! Готические таблички продержались целых 4 года!

Большую часть года помпезные имперские променады, заточенные под парады и демонстрации, величественно пустовали в окружении портретов вождей и мордатых членов Политбюро. А вскорости грандиозные сооружения задействуют молодые лидеры поющих революций, собирая на гранитной брусчатке многолюдные народные веча. Буйных вожаков выдвигали в тиши кабинетов КГБ союзного разлива, а затем одобряли всем кагалом под оглушительный рёв голодной толпы.

Большевики вернули Киеву столичный статус в январе 1934 года. Решение о переносе украинской столицы из Харькова принималось товарищем Сталиным в Кремле. Лично! Уже через месяц арестовали председателя Киевского Горсовета Василя Быструкова. Репрессий не избежал никто, из занимавших этот пост вплоть до начала войны.

Григорий Гринько был расстрелян в 1938 году, как отпетый правотроцкист. Пантелеймон Свистун казнён в том же 38-м, а Юрий Войцеховский – в 37-м, как предатель, немецкий шпион и оппортунист. Товарищ Петушанский – в 37-м, как левый троцкист-контрреволюционер. В те же годы сгинули Иван Воробьев и Павел Христич.

Общей участи избежали лишь Ян Гамарник и Николай Пашко. Первый застрелился сам, не дожидаясь пока за ним придут, а второго нежданно-негаданно освободили из-под ареста за недостаточностью улик. Бывает! Предвоенного киевского мэра Ивана Шевцова расстреляли уже не свои, а немецкие каратели в Бабьем Яру. По другим сведениям, он погиб в бою, прорываясь с войсками из окружения.

Судьба послевоенных киевских мэров складывалась в целом благополучно, за исключением якобы покончившего самоубийством Алексея Давыдова. Когда Киев превратился в столицу независимого государства, мэрское кресло снова зашаталось под его обладателями.

Григорий Малышевский продержался в нем девять месяцев и был вынужден уйти в отставку под давлением национал-демократов, обвинявших его в пособничестве ГКЧП. Социал-демократический до мозга костей Александр Мосиюк усидел целых полгода. Этот список можно продолжить… Новые либералы решительно отвергли порочную практику ночных расстрелов.

Незаметно пролетели лихие 90-е. Крещатик захватили воинственные галлы, доведя памятники сталинской архитектуры до состояния руин. Пришлые риелторы оставили после себя пустые глазницы окон и яркие баннеры «Ищу спонсора». А Незалежная намертво застряла в зоне политической турбулентности с бесконечными внеочередными выборами.

Между тем, в единой Европе наступала эпоха глобальных перемен. Бывшие соцстраны и ветреная Прибалтика стройными рядами… наперегонки устремились в ЕС и НАТО, отпихнув киевскую клику в овраги Гуляйполя. Вступив в Евросоюз, вольная Эстония опять превратилась в заштатную союзную республику. Теперь «за песнями» отправлялись в Брюссель! В своё время Латвия считалась советским Монте-Карло, а сегодня числится европейским Таджикистаном…

Политический класс Прибалтики – вечные «перевертыши», которые непрестанно «переобуваются в прыжке», меняя убеждения в полёте. В прошлой карьерной жизни они убеждённые коммунисты, причем из ярых и фанатичных. На комсомольских пленумах «жгли глаголом» военщину НАТО, да так что водка из граненых стаканов выплескивалась. В следующей ипостаси на столь же высокой ноте вопили о «русской угрозе», призывая наращивать финансирование НАТО.