Роман Савин - Монино детство. Новелла о 80-х

Кстати, сам Крыса в школу не пришел.

– Надеюсь, что отравился колбасой! – прошипел Леха.

Чтобы как-то успокоить Ирку, мы с Лехой и Чижиком повели ее в продуктовый магазин, откуда Крыса стянул ленту с мухами. Как и большинство наших идей, эта идея была тупой и наивной.

В магазине кроме продавщицы, мух и кильки в томатном соусе никого больше не было. Чижик вышел вперед, набрался смелости и просипел:

– Здрасьте! Нам книгу жалоб.

– Зачем? – спросила продавщица, смерив его насмешливым взглядом.

Чижик оглянулся на нас, ища поддержки, и промямлил:

– От ваших мух дохнут хамелеоны.

От удивления выщипанные брови продавщицы поднялись так высоко, что коснулись чепчика.

– Мальчик, ты дурак?

Повисла неловкая пауза. Чижик снова посмотрел на нас, но по делу никто ничего добавить не мог.

– Ребята, пошли отсюда, – дернула его покрасневшая Ирка, стыдясь нашего идиотизма.

Когда мы пришли домой, то увидели у подъезда милицейский уазик, куда нас с Лехой настойчиво пригласили.

Уазик тронулся, и мы с Лехой стали гадать, за что нас замели: за блины для штанги, вынесенные с завода, за позаимствованный на стройке сварочный аппарат или за разбитое окно во Дворце пионеров? За последнюю неделю мы вроде других дел не мутили.

В отделении нас провели в кабинет следователя. Кроме следователя, там сидел Гоша-старший. Он был заплакан, а его лапы, стянутые наручниками, безвольно висели между колен.

После выяснения наших имен и адресов следователь спросил нас, почему Гоша-старший, которого, оказывается, звали Данила, гнался за нами с кирпичом.

Леха ответил, что мы к Даниле претензий не имеем. Следователь осадил его.

– Мне плевать на твои претензии. Говори, что произошло.

– Мы с Данилой играли в салки.

– Вы играли в салки силикатным кирпичом? Ты что, дурака из меня делаешь?

– Нет, мы прете…

– Еще раз скажешь о претензиях, пойдешь в камеру к уголовникам. Сержант!

– Товарищ следователь, не надо сержанта. Мы и так все расскажем.

Леха рассказал, как мы гуляли по лестнице во Второй Башне и встретили там Данилу. Он попросил закурить, у нас не было, он нагрубил нам, и мы бросили в него яйцом.

Следователь спросил:

– А ты всегда носишь с собой яйцо? Может, у тебя и сейчас в кармане яйцо?

– Я купил яйцо в магазине.

– А, ну да.

– В общем, Данила погнался за нами, но дядя Юра все уладил.

На автомате Леха снова хотел заявить, что мы претензий не имеем, но следователь так на него зыркнул, что Леха осекся и перефразировал:

– Данила и дядя Юра – очень хорошие люди. Можно мы пойдем домой?

– Этот хороший человек… – следователь указал на Данилу, – вчера чуть не убил другого хорошего человека.

– Дядю Юру? – воскликнули мы с Лехой.

– Да, тем самым кирпичом. И ваш дядя Юра сейчас в реанимации, – ответил следак и добавил, глядя на Данилу. – Молись, гад, чтобы все обошлось.

– Итак, начнем с начала, – скомандовал следак, видя, что мы поплыли.

Мы с Лехой переглянулись и все ему рассказали.

Данила не проронил ни слова. Он смотрел в пол и всхлипывал.

– К вам есть еще один вопрос, как к героям дня. Это не вы разбили окно во Дворце пионеров?

– Нет, мы вообще туда не ходим.

– И карта эта не ваша? – следак положил на стол карту с мулаткой, с отпечатком Чижикова польского сапога.

– Впервые видим!

– Ну-ну.

Подписав протокол, мы вышли на улицу.

– Пойдем к Крысе? – предложил я.

Но до Крысы мы не дошли.

На пороге УВД стояли Гоша Птицын, его мама – тетя Лена и глава семейства – алкаш дядя Толя.

Тетя Лена схватила нас за рукава курток и взмолилась:

– Ребята, вы Даню не видели?

– Да, теть Лен, он у следака сидит.

– Боже мой, что же это делается! – она осела, и нам пришлось ее подхватить. – Что же это, расстреляют мою кровиночку?

Мы не знали, что ей ответить. Ее кровиночка нас чуть не порешил, но и мы не ангелы – Леха мог ледяным яйцом и глаз выбить.

Из всей птицынской семейки одна тетя Лена была приличным человеком. Она работала на заводе, а после смены стояла в очередях, чтобы прокормить свою ораву. Ее ноги были обезображены варикозными узлами, и даже мы, отпетые хулиганы, не считали зазорным донести ей сумки.

– Теть Лен, ну, может, это не он? – я хотел ее успокоить, но знал, что это точно он.

Я поймал взгляд Данилы, когда он отбросил кирпич. Это был взгляд труса, который испугается сильного, но не забудет и отомстит исподтишка.