Юниор Мирный - Хозяин дома

– Добрый день, Денис. Как твои дела? – обратился к молодому человеку Драгунский.

– Всё хорошо, Виктор Александрович. Вот, решил немного ноги размять, прошёлся по гостинице, поднялся сюда.

– Правильно сделал, здесь тебе всегда рады. Как на работе дела?

– На работе – прекрасно, мои результаты – едва ли не лучшие во всей организации.

– Ещё бы, я всегда говорил, что ты способен убедить кого угодно! С твоей харизмой и уверенностью в себе это не составляет никакого труда, я давно это понял!

И всё-таки что-то побуждало Дениса поговорить на волновавшую его тему и с Драгунским.

«А вдруг он знает про то происшествие больше Николая Александровича?» – подумал Страхов.

– Виктор Александрович, скажите, а правда, что в этой гостинице один раз произошёл пожар? И что его потом очень долго не могли потушить?

По помрачневшему лицу Драгунского можно было понять, что, во-первых, он действительно что-то знает про тот инцидент, а, во-вторых, что вспоминать об этом ему не доставляет никакого удовольствия.

– Да, здесь, на седьмом этаже, один человек, которого сюда больше никогда не пустят, в своё время устроил возгорание. Да, не скрою, я немного пострадал – небольшой ожог остался. Но, повторюсь: тому, кто этому виной, сюда дороги больше нет.

Страхов, услышав про ожог, снова забеспокоился. Он спросил Драгунского:

– Его сюда не пустят или он сам больше сюда не придёт?

– Да какая разница, Денис! Я тебе говорю: его здесь больше не будет! – заметно раздражился Виктор Александрович. – И вообще, лично мне он совершенно неинтересен! Мне что, заняться больше нечем, кроме как размышлять о судьбе этого изгоя? У меня уйма дел: множество людей ежедневно приходят ко мне за советом, зная, что только мне одному по силам разрешить их проблемы. Насколько хуже была бы жизнь в этой гостинице, если бы не моё непрестанное в ней участие! Так что, Денис, можешь навсегда выкинуть из своей головы этого беглеца. Здесь теперь правит не он .

Страхов задумчиво сверлил взглядом пол коридора. Слово «беглец», применённое Драгунским к тому, о ком в данный момент шла речь, интуитивно казалось Денису совершенно неподходящим. Скорее ему представлялся мятежник, бунтовщик – но никак не жалкий дезертир. Но то, что некоторые жильцы крайне не желают (и, возможно, даже боятся) его нового появления здесь, становилось для Страхова очевидным.

– К тому же, Денис, с твоими навыками боя и с твоей силой духа ты можешь не бояться никаких вторженцев! – продолжил свои хвалебные речи Драгунский. – Кто знает, может быть, тот поджигатель из-за того не появляется здесь, что боится именно тебя?

Насколько Страхову было странно слышать последнюю мысль собеседника, настолько же сильно она ему польстила.

«Да уж, этот человек умеет сказать приятное», – подумал Денис.

И хотя другой внутренний голос в то же время подсказывал, что «это уж слишком», Страхову всё же не хотелось отпускать этого приятного чувства собственной значимости.

«Может, и правда мне всё нипочём? Ни пожары? Ни тот ушедший хозяин?» – внутренне ликовал Денис.

Поблагодарив Виктора Александровича за тёплые слова, Страхов попрощался с ним и направился вниз.

За несколько лет до описываемых событий

Я часто прогуливаюсь по первому этажу гостиницы. Это место мне как будто о чём-то напоминает, но более точно я вспомнить пока не могу. При этом я регулярно встречаю здесь одну из живущих с нами женщин. Почти каждый раз я вижу в её руках наполненную едой миску, но иногда эта посудина пустая. Я чувствую, что в этот момент она не хочет со мной разговаривать. И я так ни разу и не спросил её, для чего она здесь.

Настоящее время

– Нереально! Потрясающе! – радостно воскликнула Лена и захлопала в ладоши. – И шлем, и шипы прямо как у того злодея из мультика!

– Да… – от восторга глаза Формовщикова так и сверкали из смотровой щели его шлема. – Эдуард Арсеньевич, моя благодарность вам не знает границ!

– Мне кажется, ваш противник будет повержен ещё до боя – лишь только увидит вас! – довольно улыбаясь, пошутил Привязчиков.

В номере Формовщикова состоялась первая примерка облачения, в котором Дмитрий собирался выйти на ринг в следующем бою. До этого долгожданного вечера смешанных единоборств оставалась всего неделя.

Формовщиков был вне себя от радости. Подобный образ он мысленно примерял на себя с самого детства. Он ежедневно рисовал в своём уме картины, как он сокрушает своих врагов, будучи облачённым в стальные доспехи, а из смотровой щели его шлема грозно сверкают его глаза, внушающие противнику страх и уважение, а прекрасным леди – обожание и благоговение. И вот теперь, с помощью его верного товарища Эдуарда Привязчикова, эти картины постепенно воплощались в жизнь. Формовщиков снова и снова рассматривал себя с ног до головы в огромном зеркале и не мог налюбоваться. Потом он могучей рукой прижимал к себе красотку Лену (свою новую девушку) – и снова не мог отвести от увиденного своих глаз.