Валентин Пронин - Конец «Золотой лилии»

– Эх, – думаю, – старый козел, я б сейчас тебе засандалил промеж рогов… Впрочем, и официальные комиссионные и, так сказать, поощрительные хапнул. В этом отношении у них зерр гут. Честно, как договаривались.

– Сорок тысяч долларов премии? Одному? – уточнил Слепаков, делая вид, что потрясен размерами взятки, и украдкой поглядывая на часы.

– Видишь ли, Севочка, это нам, нищете, эдакая сумма представляется голливудским вымыслом. А для них, для мирового престижного уровня, нормально. Но вообще-то мне такие доходы валятся в карман не так часто. Обычно поменьше. За среднюю сделку тысяч пять-десять зеленых. А случается и… с маслом…

Пиршество за столиком было в разгаре. Закуски, частично приконченные Антоном Германовичем и попробованные Слепаковым, уже заменялись мясным роскошеством: сочащимися стейками, бараниной, жаренной на решетке, дивными экзотическими приправами. Водку Квитницкий разрешил заменить сухим французским вином. Причем Антон Германович долго читал карточку красных вин, фыркал и пререкался с прилизанным официантом.

– Ну, друг мой, – вполпьяна вопросил объевшийся Квитницкий, когда время приблизилось к одиннадцати, – кофе, ликер и к девочкам? Впрочем, вместо ликера можно коньячку. Самого, самого… Французского, коллекционного… «Наполеона», например. Или к девочкам еще рано? Да ты не сомневайся: у меня такие красотки и специалистки – абсолютного мертвеца подымут! А ты еще парень хоть куда.

– Спасибо, Тоша, за прекрасное угощение, за то, что не забыл обшарпанного приятеля. Я думал, такое в нашем свинарнике уже невозможно. Крайне, душевно тебе благодарен. Но у меня очень серьезное и срочное дело. Около двенадцати надо мне обязательно быть поближе к дому.

– Вот еще, Севка, брось! Давай оттянемся по полной программе. Какие у тебя дела? С бабой разборка? Та пусть орет себе, як скаженна! А мы с тобой заспиваемо: «Распрягайте, хлопци, коней, тай лягайте спо-о-чи-вать…»

– Нет, ничего не выйдет, Антон. Если хочешь мне помочь, подвези меня к дому. Объясню все потом, сейчас нет времени.

– Что ж, понимаю, сам деловой и обязательный. Ты думаешь, мой хозяин-миллионер – какой-нибудь бывший гебист или начальник лаборатории? Или чей-нибудь сынок? Или зятек? Ни в коем случае! Зятьки, брат, и сынки в Штатах, в Швейцарии ведут жизнь рантье на уворованную из партийных касс валюту. Попердывают, пованивают и на батьковщину злобствуют. А мой хозяин детдомовец, осетин, гений. Тридцать два года. Начинал, сам понимаешь, с нуля. Даже не с нуля, а с минуса от нуля. Абстрактное число. Никого не грабил, никого не убивал и не обманывал. Гений есть гений – это необъяснимо. Начинал с пирожков с изюмом. Лоточником. Потом цветы, отбивался монтировкой от рэкета, «бомбил» ночами на «копейке». Потом мелкий служащий в дырявой, почти несуществующей фирме. Потом помощник юриста в частной конторе. Образование десять классов. Память – Гай Юлий Цезарь, Маркс и Энгельс, вместе взятые. Нашел подходящего друга, одногодка. Русопятый, шпарит по-английски, по-французски, по-итальянски… только что не по-китайски. Жлоб – каких свет не видывал! Каждую мелочевку считает липкими пальцами. Ходит в мятом костюмишке, пиджак протерт на локтях. Ездит в городском транспорте. Женился на сучке, у которой мания величия. Хочет быть не ниже чем пятой леди России. А сам ее муженек не жрет, не пьет спиртного, не смотрит телевизор, не бывает на природе. Сидит с бумажками и компьютером. Зато наш шеф, осетин, все ночи с девками в ночных клубах, в кабаках или у себя. Иной раз врываемся к нему в десять утра. Дрыхнет, гад, голый на тахте, по обе стороны храпят две проститутки безо всего. Кругом бутылки, жратва, презервативы. Кричим: «Жора! Через полчаса договор у сэра Бенджамена! Ты спятил? Сделка летит к чертям и к… Вставай!» Он – как мертвец, всё… Через секунду открываются черные, бешеные глаза. Вскакивает, как резиновый мяч. Орет: «Девчонкам штуку баксов и – долой! Оденутся на лестнице. Мне контрастный душ! Сашка, готовь кофе, Антон – рубашку. Не ту, придурок! Президентский костюм, галстук – который будто в блевотине, французский. Сашка, документы! Антон, хватай обувь, напялю в машине. Бежим!» Летим кувырком до лифта, из подъезда до стоянки. Валимся в его огромный роскошный «Рейнджровер». Рвем когти, нарушаем все возможные и невозможные правила езды. Уже гонятся менты, уже шлют проклятия крутые, уже фиксирует ФСБ! Мы летим проходными дворами, скверами, тротуарами, газонами… Ровно через полчаса Георгий Калоев с ясной улыбкой входит в представительство крупнейшей анг лийской фирмы. Мы позади – язык на плече. Жора свеж и очарователен: «Хау ду ю ду, мистер Бенджамен!» Ладно, закругляюсь. Бой, получи с нас положенное. Это тебе на сэндвичи с пивом… ха-ха-ха!