Мария Жукова-Гладкова - Три сестры и один муж

– Взрывное устройство они могли собрать или нет?

Лактионов задумался.

– Они могли формулу вывести, а руками… Чтобы в оболочку снаряда засунуть… Нет. Думаю, все-таки нет. Это я погорячился. То есть они могут знать, что нужно, чтобы собрать бомбу. И наверное, знают. Николай Николаевич, наверное, даже мог бы заново водородную бомбу изобрести. Или еще какую-то. А практически… Кто-то другой собирал. Но Лешку они убивать точно не стали бы. Они Лешку любили, и он их и любил, и уважал. Тут без вопросов.

– А зачем им убивать Петеньку?

– Так он над ними издевался. Кстати, все этого поганца за это ругали, даже Фомичиха ему выговаривала. Она сама на них бочку регулярно катила, что «не туда поставили, не туда положили», но Петьку ругала. Он злой, завистливый. А они совершенно безобидные. Такие интеллигенты не в первом поколении. Они не могли ему ответить. Я матерного слова от Николая Николаевича ни разу не слышал. Если что-то нужно объяснить, он это все делает мягко, тактично. К нам тут пацана приводили из одного соседского дома, чтобы он ему что-то по физике объяснил. Объяснил! Так, что парень все понял, а в школе не понимал. Николаю Николаевичу родители деньги предлагали, он отказался. Вообще его у нас в поселке все уважают. Ученые тут только они с Ириной. Может, они поэтому тут и остались, что в городских квартирах с соседями все время ругались, то есть соседи им житья не давали. А тут совсем другое отношение. Хотя я думаю, что они тоже не могут человека убить. Их могли использовать, чтобы про бомбу разузнать. Они и рассказали. Николай Николаевич в своей манере все объяснил, по полочкам разложил и не задавался вопросом, зачем человеку это нужно. А потом просто забыл. Говорю же: оба не от мира сего.

Андрей спросил, были ли какие-то конфликты между Ириной Геннадьевной и ее мужем с погибшим братом.

– Никаких. Никогда. Вообще Лешка своей жизнью жил, мы жили, а они своей. Они никому не мешали, никуда не лезли. Это ж не Фомичиха.

В этот момент пискнул мой телефон. Любимый мужчина интересовался, все ли у нас с Пашкой в порядке. Я быстро отправила сообщения ему и нашей начальнице, что мы работаем в компании с Андреем и следственной бригадой.

– Что здесь происходит? Кто эти люди? – прозвучал от двери женский голос.

– Да. Кто? – добавил мужской.

Мы все повернулись. В дверях, как я поняла, стояла актриса Кристина Редман с братом Игоря Лактионова. Женщина была без косметики, но все равно красива. Хотя она же еще молодая, и никакого увядания кожи не наблюдается. Но, похоже, дело не обошлось без вмешательства пластических хирургов. Губы были уж слишком пухлыми, а носик уж слишком аккуратненьким. Эта пластика пошла актрисе на пользу. И волосы явно были свои, хотя осветленные. Но пышные! Поскольку она явно только встала с постели, разбуженная среди ночи, то пышность была естественной, без помощи пенки.

В сопровождавшем ее мужчине можно было рассмотреть общие черты с Игорем Лактионовым, но на его лице они смотрелись грубее. Игорь – красавчик. Его старшего брата таковым назвать было нельзя. Я не стала бы использовать слово «мужественный» в отношении него. Больше подходило «грубоватый», может, «неотесанный». Ему бы лоска побольше… Хотя, похоже, его лоск совсем не интересовал, и в кино он не стремился.

Кристина появилась в серебристом шелковом халатике с иероглифами, Виктор Лактионов – в семейных трусах. Хотя говорят, что то, что в семейных трусах, будет работать дольше и качественнее. У меня Виталя носит боксеры. В женских журналах мне попадались статьи о том, что характер и темперамент мужчины можно определить по трусам. Не знаю… У меня никогда не получалось. А после разговора с одной коллегой Василия в морге судебно-медицинской экспертизы я вообще на эту тему больше не заморачиваюсь. Коллега Василия призналась, что пыталась соотнести советы из женских журналов с тем, что ей становилось известно про тех, кто попадал ей на стол. И рассказала про свои выводы. Поэтому я воздерживаюсь от определения чего-либо по мужским трусам.

Андрей представился, потом представились мы с Пашкой. «Вас знаем», – сказали мне и посмотрели на Васю, и как раз в этот момент увидели перевязанные руки Игоря.

– Чего с тобой? – спросил старший брат.

Влез Андрюша, сообщив, что Игорь Станиславович пытался покончить жизнь самоубийством путем перерезания вен в ванне, но с нами приехал патологоанатом – кивок на Васю, – услуги которого по основному его профилю не потребовались, и он поработал просто как врач.