Татьяна Луганцева - Цыпленок тоже хочет жить

– Я не пью чай.

– Маме надо ехать в Бразилию! Она всё время пьет кофе и говорит, что нет ничего красочнее и красивее, чем бразильский карнавал! – сказал Толя, уминая соленый огурец, выловленный из банки.

– Толя! Ну, что ты…

– Мама, ты же говорила, что Бразилия – твоя мечта! Там же красиво! – ответил сын, подчищая корочкой хлеба в тарелке яичницу.

– Я, действительно, не чаёвница, Роман. Обожаю кофе и минеральную воду, – пришлось признаться Насте. – Это мне не мешает, ни с утра, ни на ночь. Организм уже привык.

– Мечтаете о Бразилии? – спросил Роман, улыбаясь.

Настя почувствовала, как у нее горят щеки.

– Это смешно… В моем положении.

– Мечтать не вредно… – Роман быстро посмотрел в глаза Насти так, что та смешалась.

– Я жила в большом, но холодном и неуютном доме… Я ненавидела его, он напоминал мне тюрьму, да, честно говоря, и был для меня тюрьмой.

– Отец считал, что главное в помещении геометрия, а она чертится черным и белым с промежуточными цветом – серым. Именно это дает пространство и воздух, – помог маме Толя, передав концепцию дизайна Рудольфа Анатольевича. – На маму он всегда ругался…

– За что?

– За всё.

– Толя!

– Если пыль не протерла, если что-то сдвинула со своего места, хотя особо и не было, что сдвигать. Нельзя было повесить картину на стену, поменять черное покрывало на кровати на цветное, – пояснил ребенок.

– Да даже смотреть телевизор без разрешения мужа было нельзя.

Роман с удивлением посмотрел на нее.

– Ваш муж был психически нездоров?

– Это можно назвать и так. Хотя он управлял солидным банком. Но с родными вел себя как последняя скотина. И с подчиненными тоже. Любил власть и унижать людей. Особенно подчиненных. Его все ненавидели лютой ненавистью. Он заслужил свою смерть.

– А что случилось?

– Его расстреляли в машине.

Роман бросил взгляд на детей. Настя заметила его озабоченность.

– Не волнуйтесь, – сказала она, – дети знают, как погиб их отец. Этот человек не заслуживает уважения и памяти.

– Это горько… – Роман встал. – Пойду чайник принесу. Вскипел, наверное.

Он принес большой зеленый чайник и налил детям чаю. Насте он подал кружку с растворимым кофе.

– Простите, другого нет.

– Ничего, – улыбнулась Настя.

Роман полез в буфет и вытащил пакетик с конфетами.

Извините, засохли, наверное. Я сладкое не очень… – О, ириски! – восхитилась Алинка, засовывая в рот сразу две конфетки. – Я их очень люблю, дядя Роман. Спасибо!

Часы с кукушкой на стене пробили десять раз.

– Ну всё! – встала Настя. – Пора спать!

Дети на этот раз не возражали, они тоже устали и глаза у них слипались.

– Готовимся ко сну! – сказал Роман. – Места всем хватит. Думаю, что Толя уже взрослый парень, и он останется здесь в гостиной, на диване. А вы с Алиной разместитесь на втором этаже, в спальне, на большой кровати. Ну, а я у себя.

– Класс! Я не хочу с девчонками! Я не маленький! – обрадовался Толя.

– Пока школу не окончил – маленький! – показала ему язык сестра.

Роман разместил гостей, пожелал спокойной ночи и ушел к себе. Ему не спалось. Впервые его дом был наполнен незнакомыми людьми, такими приятными и в таком количестве. Он решил покурить. В свободных брюках и темной футболке Роман вышел на балкон. На балконе стояли четыре плетеных кресла, и сейчас в одном из них сидела прекрасная молодая женщина с длинными распущенными волосами и в светлом халатике. Изящные и очень красивые ножки она положила на перила балкона. Лунный свет загадочно оттенял ее нежное лицо. Звонко стрекотали ночные цикады. Деревья в саду были недвижимы, не шевелился ни один листочек. Роман, невольно залюбовавшись, остановился. Настя повернула голову и быстро убрала ноги.

– Извините! Алинка заснула, а я что-то не могу.

– Ты сиди-сиди, – неожиданно для себя перешел Роман на «ты». – Мне тоже не спится. Извини, вот есть вредная привычка – курю. – Он сел в соседнее кресло, застенчиво стараясь не смотреть в сторону гостьи. – Не мешает табачный дым? – Он разогнал его рукой.

Настя улыбнулась и тихо ответила:

– Это ваш дом, – и натянула халат на коленки, – но меня дым не смущает.

– Я при детях не буду, – пообещал Роман.

Он немного помолчал. Молчала и Настя, задумчиво глядя в подступающую к дому ночную темноту, которую отрезал яркий свет из окон первого этажа.

Роман шагнул к Насте и сел рядом с ней в соседнее кресло.

– Настя, раз уж так случилось, может, ты расскажешь, что подтолкнуло тебя с детьми покинуть родной дом.