Алинда Ивлева - По ту сторону души

Пришлось Лизавете пройти все экспертизы с медицинским освидетельствованием и допросы. На следующий день за ней на машине. приехал брат Николай вместе с дядькой. Поскольку было возбуждено уголовное дело, Лизе запретили покидать место проживания и выезжать за пределы города. Затем, только благодаря связям полковника, ее отпустили в Питер после всех необходимых формальностей. Осталось только поймать насильника и его сообщника. Роман, как выяснилось позже, возвращался домой из мест не столь отдаленных, где отбывал срок за подобное преступление и вышел раньше срока по УДО за прилежное поведение.

Лиза мужественно прошла все этапы, являлась в суд и к следователю. Романа поймали, он набрался наглости и написал ей письмо из КПЗ с просьбой отказаться от своих показаний. Мол, сама виновата, напилась, так получилось– все! У подонка в строках написанной просьбы не было и тени раскаяния или сочувствия, а только страх за свою шкуру, точнее сказать – задницу. В тюрьме насильников «любят»!

*****

Санкт-Петербург встретил Лизу встретил свинцовым небом и непроглядной серостью домов, улиц, людей. Казалось, мрак и сырость – это визитная карточка ее нового места жительства. Теперь, думала Елизавета, после того, что произошло, ей здесь самое место, чтоб прозябать в тоске, одиночестве, полным уныния и отчаяния из-за несбывшихся мечтаний и рухнувших надежд. Юность кончилась…

Николай всячески пытался поддержать сестру, успокаивая, что ее примут в Архитектурно-строительный институт, определят в общежитие, все наладится и забудется, как страшный сон. Но, к сожалению, девушке в это с трудом верилось. Хотела ли она того, чего желала совсем недавно? Она не могла ответить на этот вопрос даже самой себе.

Поначалу Николай поселил Лизу у себя дома, познакомив, наконец, со своей женой, которая была старше Лизы на пять лет. На первый взгляд, у девушек много общего, но Мария, жена Николая, встретила гостью сухо и надменно, как Коля ни просил изменить свою позицию по отношению к сестре. Мария была непреклонна.

– Сучка не захочет, кобель не вскочит! Нечего теперь носиться с ней, как с хрустальной вазой. Лучше о жене подумай, мне волноваться нельзя! – не унималась в очередной из вечеров на кухне Маша, ставя Николая в дурацкое положение.

– Я понимаю, виновата она или нет, сестра же все-таки, пусть, поступит и съедет сразу, ну потерпи, родная! – Коля пытался взять тайм-аут.

– Сколько терпеть? Год, два? Мне рожать скоро! На ее кислую мину мне противопоказано смотреть с утра до вечера! Белоручка, видите ли! Сидит в комнате, в магазин даже боится сходить, обед приготовить – не умеет, прибраться помочь – желания нет. Это не гостиница! – закончила свою тираду на повышенных тонах разгоряченная жена.

Лиза в этот момент выходила из ванной комнаты, и часть реплик Марии уловил ее слух. Она не сомневалась с первого дня в истинном отношении к себе родственницы. Тем же вечером у них с братом состоялся неприятный разговор. Коля чувствовал свою вину за жену, а Лиза не хотела никого стеснять и быть обузой:

– Коль, я домой вернусь, не могу я здесь больше!

– Ты что, совсем с дуба рухнула! Родители же ни о чем не знают, и знать не должны! Ты поняла? Хочешь родителей до инфаркта довести?! Точно малахольная!

– Не ори на меня, мне и без того тошно!

– Так если тошно, возьми себя в руки и устраивай жизнь, как надо, не перевешивай свои проблемы на других, большая девка уже, чтоб с тобой сюсюкаться!

– Легко тебе говорить, ты же мужчина! – расплакалась Лиза, уткнувшись в плечо брата, которое он тут же ей подставил и погладил мозолистой теплой рукой по щеке.

– Лизок, не обижайся на нас! Чем меньше мы будем жалеть тебя, тем быстрее ты забудешь все! Понимаешь, в жизни и не такое встречается, просто иди дальше и не оборачивайся. Я не хочу, чтобы ты в панцирь себя загоняла и сидела там, как улитка. Я люблю тебя!

На следующее утро Мария подскочила на кровати от грохота на кухне, Коля уже был на работе. Воры – первое, что пришло на ум мнительной женщине. Та бросилась опрометью в кухню. Кособокая стремянка, как легкоатлет, добежавший к финишу первым, валялась кверху ногами. Лиза, обхватив себя руками за щуплые плечи, сидела на кафельном полу среди посуды, тарелочек расписных, любимых синих чашечек Марии из кофейного сервиза. Навесной шкафчик, развалившийся на части, больше походил на судно, выброшенное на берег после столкновения с рифами.

– Я пыль вытирала, там под потолком ее столько скопилось,– попыталась реабилитироваться девушка. Слезы предательски лились соленой струйкой.