Павел Амнуэль - Проблема наблюдателя. Собрание сочинений в 30 книгах. Книга 19

– Ты уже рассказывал, – перебил Розенфельд. – Карл спустил свои полтора миллиона за месяц, занявшись рискованными биржевыми операциями и не слушая ничьих советов. В том числе – моего. Если бы послушал, у него сейчас было бы семь миллионов, и он не работал бы младшим менеджером у Скотта.

– Не переводи разговор. Я спросил тебя…

– Это ты перевел разговор на Карла! – возмутился Розенфельд. – Хорошо. Объясняю без теории вероятностей. Ничтожная вероятность – один из факторов. Есть и другие.

– Выкладывай.

Розенфельд принялся разгибать пальцы.

– Первое: Кольбер и Пранделли терпеть не могли друг друга. Второе: Пранделли писал статьи, которые выходили в «Физикал ревю», а Кольбер дальше интернетовских архивов не пробился. Пранделли получил в прошлом году Филдсовскую премию, а Кольбер в научных кругах слывет человеком с очень нетрадиционными, мягко говоря, идеями. Третье: Кольбер был женат неудачно, развелся семь лет назад, и знаешь, к кому потом ушла его жена?

– Неужели к Пранделли?

– Именно! Я видел ее на похоронах, она стояла далеко в стороне. По-моему, плакала, но у меня не было с собой бинокля, чтобы разглядеть…

– А если бы был, ты стал бы при всех пялиться на женщину?

– Бинокля у меня не было, поэтому твой вопрос смысла не имеет. Сам Пранделли, кстати, на похоронах не появился: улетел на конференцию в Капо-Альто. Наконец четвертое: не далее как за два дня до убийст… не смотри на меня, как прокурор на судью… за два дня до смерти Кольбера они поцапались в холле института, десятка два человек слышали, как Кольбер кричал: «За такое убить мало!»

– Это всё? – Сильверберг, кряхтя, поднялся и попытался отодвинуть от стола стул, но лишь ударился локтем о стену. – Первое: мотивы слабые. И второе: судя по твоим словам, это у Кольбера были причины, чтобы убить Пранделли, не правда ли?

– Да, – помолчав, признал Розенфельд. – Каждый из мотивов слаб, признаю. Но вместе… Количество переходит в качество.

– А что по второму аргументу? У кого были мотивы? – насмешливо спросил Сильверберг и стал пробираться к двери, наступая то на ногу Розенфельду, то на кабель, протянутый по полу, то на разбросанные конфетные фантики. – Ты по-прежнему не позволяешь здесь убирать?

– Нет, – рассеянно отозвался Розенфельд, не вставая. – Сам навожу порядок, когда нужно. А твой второй аргумент… Помнишь дело Огилви? Мотив был у Нортона, а убил Огилви. И таких случаев…

– Бывает, – философски отозвался Сильверберг.

– Значит…

– Были обнаружены факты, перевернувшие ситуацию. Если это всё, что ты хотел сказать, – Сильверберг добрался, наконец, до двери и пытался открыть ее, но мешала упавшая со стола перевязанная стопка старых книг, – я, пожалуй, пойду, у меня еще четыре дела.

– Значит, ты не дашь официального запроса на научную экспертизу? – огорчился Розенфельд.

– Если судья подпишет постановление о возбуждении уголовного дела, то, конечно, потребуется экспертиза. Но поскольку у Винстона нет оснований дело возбуждать, а мои… то есть твои аргументы он сочтет смехотворными, займись лучше уборкой помещения. Хотя бы окно открой, здесь дышать нечем!

– О люди! – воскликнул Розенфельд. – Им непременно нужно дышать, причем кислородом!

Силверберг закрыл дверь со стороны коридора и крикнул:

– Пиво пить пойдешь?

Из комнаты послышалось бурчание, которое детектив засчитал за положительный ответ.

* * *

– Ты не торопишься домой, – заметил Розенфельд, когда Сильверберг заказал еще одну кружку и порцию чипсов. – Поссорился с Мэгги?

– С чего бы? – удивился Сильверберг. – Мэгги – идеальная жена полицейского.

– Знаю. Она ни разу не устроила тебе скандал из-за того, что ты возвращаешься домой под утро.

– Иногда, – вставил Сильверберг.

– Иногда что? – с подозрением спросил Розенфельд. – Иногда приходишь под утро, или иногда Мэгги все-таки скандалит?

– Мы никогда не ссоримся из-за моей работы, потому я и говорю, что Мэгги – идеальная жена.

– Что думает идеальная жена по поводу смерти Кольбера? – осведомился Розенфельд. – У нее, насколько я знаю, обо всем есть свое мнение, и не всегда оно совпадает с твоим.

– Ну… – протянул Сильверберг. – Странно, но она тоже уверена, что в смерти Кольбера есть что-то… гм… как она выразилась, «сомнительное и неправильное».

– Видишь, женская интуиция…

– Ах, оставь! Не могу я прийти к судье и заявить, что интуиция моей жены…

* * *

– Какие материалы тебе нужны для экспертизы? – спросил Сильверберг.