Юлия Смолякова - Теперь я знаю все. Женский детектив

Я кинулась к Русе за объяснениями. Руся побледнел, потом начал всхлипывать, потом сказал, что он клянется и божится, что именно так оно и было, ну может не недавно, а давно, что наверное моя мать просто забыла об этом разговоре… Он говорил так правдоподобно, рыдал и бился в истерике, что мне же и пришлось его успокаивать. Я была растеряна. Ну не может же человек так хладнокровно врать! Ну может действительно что-то когда-то было, может мать забыла, а Руся что-то не так расслышал и не так понял… Я же люблю его и должна ему доверять! Может он и не очень честен, может у него было трудное детство и его так воспитали, но он любит меня и хочет как лучше… И я постаралась забыть об этом инциденте.

Родители, правда, не забыли и отказались пускать Руслана на порог: «Без него – приезжай, пожалуйста». Я сперва считала, что все его недооценивают. К тому же у предков старорежимные понятия о браке и семье, и им не нравится, что мы живем, не расписавшись в загсе.

Особенно по этому поводу переживала мать.

Боже, какие условности! Живу с кем хочу и как хочу! Мы были выше штампа в паспорте и считали, что сначала поживем вместе какое-то время. Конечно, в перспективе мы собирались пожениться – но потом, потом…

Так что родители просто не воспринимают наши современные отношения, отсюда и предвзятое отношение к Русику – ведь это понятно!

Остальные же просто завидуют и пытаются разрушить наше счастье.

Хотя счастье было каким-то сомнительным.

Сексом, например, я была сильно разочарована, хотя относила это не на счет Руслана, а на счет, собственно, секса. Руслан больше всего обожал лежать на спине и милостливо принимать от меня ласки. Потом, дойдя до высокой стадии возбуждения, Русик приступал к своим «мужским обязанностям», напоминавшим больше всего физические упражнения. Было не очень-то приятно, порой просто больно, но я успешно имитировала оргазм, чтобы не обидеть Русика, и чтобы все это поскорее закончилось. Русик страшно после этого собой гордился и всерьез считал себя половым гигантом. Впрочем, я его не разуверяла. Все неудачи я относила на свой счет и искренне считала, что со мной что-то не так и лучше это скрывать.

Потом меня как-то коробило то, что, так и не начав самостоятельную жизнь, я фактически попала в зависимость от Руслана, мне нужно подстраиваться под него, и вообще – почему-то все жизненно-важные решения принимаются Русланом в его пользу. Нет – я не против компромисов в семейной жизни – ясно, что компромиссы должны быть – но не могу же я до бесконечности идти на уступки? Я попробовала протестовать, когда Руслан попросил у меня деньги, которые я хотела потратить на себя, и наткнулась на пугающее явление. Руслан зарыдал, затрясся. Он кричал – ты мне не доверяешь? Ты не доверяешь любимому человеку? Значит, ты меня не любишь? Я просто испугалась в тот момент – я не ожидала такой реакции. И хотя я умом понимала, что Руслан не прав в этой ситуации, но мне пришлось уступить.

Теперь Руслан регулярно добивался своего истериками, слезами – оказывается, плакал он легко по любому поводу. К тому же Русик очень любил вызывать к себе жалость. У него постоянно что-то болело – то сердце, то почки – его даже забирала скорая, врачи ужасались его бледности и холоду конечностей, и везли его в больницу. Правда, в тот же день он выходил оттуда живой и румяный. «Приступ, уже прошел. Колики закончились. Три дня постельного режима, и все окончательно пройдет».

Потом он научил меня этому нехитрому фокусу – однажды мне не хотелось ехать на работу, нужен был больничный и я симулировала, обмирая от страха, да так правдоподобно, что врачи настаивали на срочной госпитализации. Насилу их уговорили не класть меня в больницу, а оставить дома. Но это уже потом, а поначалу я тряслась от страха каждый раз, когда Русик бледнел и хватался за бок.

Также он оперировал обещаниями уйти из дома или покончить жизнь самоубийством.

Я к такому поведению не привыкла, жутко пугалась и все принимала за чистую монету.

Зато Руся часто говорил, что любит меня, что все для меня сделает, и требовал от меня заверений, что я его не брошу и буду любить вечно.

А поскольку вечная любовь подразумевает самопожертвование, то жили мы довольно интересно.

Возможностей для жертвы у меня было предостаточно.

Как я уже упоминала, первое время, пока у Руслана были проблемы с работой и деньгами, мы жили на мою зарплату. Я же понимала (и Руся это всячески поддерживал), что должна помогать любимому человеку встать на ноги… Правда, я где-то в глубине души надеялась, что способный Русик быстро найдет высокооплачиваемую работу и, может быть, тоже будет тратить на меня деньги. Но получилось иначе.