Мария Элизабет Штрауб - В ловушке

— Ты с ума сошел, да? — воскликнула она. — Неужели оно тебе не нужно и ты хочешь от него отделаться? Красное кресло, Манни, красное кресло Шарлотты! Йон дарит его мне. — Она потащила кресло в комнату, где у телевизора сидел Манни — в рабочей одежде, с бутылкой пива и тарелкой жареного картофеля. На экране мелькали кадры подводной съемки.

— Не буду тебе мешать, — сказал Йон. — Хочу только попрощаться.

— Жалко, — отозвался Манни и убавил звук.

— Жалко! Жалко! — передразнила его Верена. — Жалко — не то слово. По-моему, все рушится на наших глазах. — Она села в кресло и любовно погладила подлокотники. Ее ногти были разноцветными. — Сначала накрылась моя работа, потом случилось несчастье с Шарлоттой, а теперь вот и ты уезжаешь. Но сидеть в кресле классно!

Она всегда восхищалась красным креслом. Когда-то Шарлотта заново обтянула его красным бархатом и обновила пружины и набивку. Верена вздыхала тогда: «Ничего не могу с собой поделать и завидую — кресло такое шикарное, что умереть можно». Шарлотта пересказала тогда Йону слова соседки, и они посмеялись. Кресло, с уродливыми, как у таксы, ножками, всегда казалось ему монстром. Его тоже презентовали дочери старики Пустовка, поэтому к нему надлежало относиться с почтением, а уже после смерти тестя и тещи нечего было и думать от него избавиться.

— Как ты думаешь, Шарлотта не обиделась бы за то, что кресло досталось мне? — спросила Верена.

— Конечно нет, — без колебаний ответил Йон. — Она всегда очень тепло относилась к тебе. И ты так часто нам помогала. Взять хотя бы то, что ты всегда присматривала за домом, когда мы уезжали, — поливала цветы, кормила кота и прочее. Что бы мы без тебя делали.

— Мы же свои люди, — вмешался Манни.

— Хотя ты сам никогда и пальцем не пошевелил, все делала я. — Верена вскочила и подвинула кресло к окну. — Вот тут для него самое место, а? Где же Лютта, куда запропастилась эта девчонка? Да она в обморок брякнется, когда его увидит! Даю гарантию!

— У своей клячи, — буркнул Манни. — Где еще она может быть?

— Вот только боюсь, что стану лить слезы каждый раз, когда на него взгляну. — Верена смотрела то на Йона, то на кресло; уголки ее губ поползли вниз.

Йон попытался переключить разговор на другую тему.

— Как обстоят дела с поиском работы?

— Пока что никак, — сообщил Манни, ткнул вилкой в жареный картофель и повернулся к телеэкрану. Кусочек упал на ковер. Верена закатила глаза и вздохнула, всем своим видом показывая, что ее терпение не безгранично.

— Во всяком случае, желаю успеха. — Йон оторвал взгляд от сочащегося жиром картофеля. Поднимать упавший кусок явно никто не торопился. — Что, интересная передача?

— Беззвучные убийцы, — ответил Манни.

— Про опасных хищников, которые живут в море, — пояснила Верена. — Манни любит такие вещи. Ты не поверишь, чего только нет под водой! Лично я после этого радуюсь, что родилась человеком, а не какой-нибудь каракатицей. Как быть с могилкой Шарлотты, нужно за ней ухаживать? А когда придут мастера, есть у них ключ? Ну, присядь хоть на минутку. У тебя сохранится прежний номер мобильного, да? Ты оставишь нам свой новый адрес?

Из предосторожности Йон не стал давать адрес на Манштейнштрассе, он рискует так и не избавиться от этой обузы. Конечно, при желании они без труда разыщут его, но попытаться не мешало.

— Я проживу там совсем недолго, так что оставлять вам адрес не имеет смысла. Возможно, пройдет какое-то время, прежде чем я обрету под ногами твердую почву. — Немного помедлив, он добавил: — Я вам позвоню.

— Обещаешь? — Верена вытаращила свои кукольные глазки так сильно, что Йон испугался, как бы они не выпали из орбит.

— Все равно я буду постоянно появляться в этих местах, — сообщил он и повернулся, чтобы уйти. Еще минута, и он спасен.

Верена вздохнула:

— Ясное дело, могила дорогого человека. Такие вещи привязывают навсегда.

— Ну, до свидания. Держи хвост пистолетом, — сказал Манни и заговорщицки подмигнул.

— А тебе — побольше фильмов про беззвучных убийц. — Йон мысленно поклялся никогда в жизни больше не общаться с людьми, с которыми приходится вести подобные диалоги.

Верена проводила его до двери и напоследок не отказала себе в удовольствии броситься ему на грудь и оросить слезами.

— Ведь она могла бы дожить до ста лет! Или хотя бы до девяноста. Если бы только не прикладывалась к бутылке. Я рада, что у тебя остался верный друг. Он по-прежнему заботится о тебе?