Татьяна Гармаш-Роффе - Уйти нельзя остаться

– Я не очень понимаю классическую музыку, меня к ней не тянет, – говорил он.

– Она трагична по своей сути, она уводит за пределы жизни. Если любовь – так смертельная, если разговор – так с Богом, – говорила она.

– А вот джаз гармонизирует меня и мир, – говорил он.

– А джаз радостный, и в то же время он соединяет в себе многие важные вещи. В нем есть любовь и есть мысль, – говорила она.

– А вот всякие песенки я не особо слушаю. Слова у них обычно простые, как три копейки! – говорил он.

– Во-первых, не всегда, а во-вторых, под них танцевать можно! – возражала она.

Ну, надо же хоть в чем-то не совпадать!

– Я люблю детективы, а ты? Фантастикой увлекалась в детстве, теперь не тянет. А фэнтези совсем не понимаю: сказки для взрослых. Толкиен мне очень понравился в свое время, но Гарри Поттера не осилила, – говорила она.

– А я люблю и фантастику, и боевики, и детективы, – говорил он. – А из серьезной литературы… Я когда-то составил себе список из классиков – Шекспир, Бальзак, Хемингуэй и так далее, – которых необходимо прочитать. И всех прочитал, хотя заняло у меня это лет десять…

– У меня даже больше! Я не работала, была домашней хозяйкой – вот в свободное время и поглощала книги всех времен и народов!

– Знаешь, что я заметил? Что западные авторы только описывают то, что происходит с людьми, но редко объясняют, почему. А наши любят анализировать, покопаться в причинах, дать объяснение…

– Надо же, ты тоже об этом подумал! Мне всегда не хватало у европейских и американских писателей объяснений. Я все время спрашиваю себя мысленно, по мере чтения: «почему?» – но не получаю ответа, – отвечала она.

– И еще наши любят мораль почитать!

– Ох, не говори! Особенно Толстой! Я его недолюбливаю поэтому, хотя, конечно, великий писатель…

Казалось бы, что ей с того, что у них совпало несколько мнений? Ерунда, пустяк! Наверное, за ними было что-то другое, более важное. Эти слова оказались просто электронным кодом, взломавшим естественную защиту ее души, и в открытую словами-хакерами дверь вошла другая душа. И как это соединение оказалось сладостно!

И как оно оказалось коварно. Разделение сросшихся душ стало подобно убиению.

« Посмотри в иллюминатор , – написала она из интернет-кафе, когда стрелки часов достигли времени его отлета, – видишь? Там моя душа летит рядом. Прицепилась к крылу твоего самолета и летит, летит. А я тут осталась одна – без тебя и без души ».

Он позвонил на ее мобильный с бортового телефона, как только шасси коснулись московской земли.

– Лер, у меня такое чувство, что меня располовинили: одна половинка долетела, другая осталась там, с тобой, у тебя на хранении… Ты береги ее, ладно?

Через неделю и она вернулась домой, в Америку, и еще два месяца они переписывались и перезванивались. Интернет – виртуальное пространство, в котором сообщения с легкостью перемахивают через континенты, – казался Лере тем самолетом, который все летел и летел в пространстве, и ее душа все цеплялась за крыло, отчаянно заглядывая в овальное окошко иллюминатора, пытаясь разглядеть черты Данилы; он же, отправляя письмо, думал почему-то не об Америке, – он видел Леру так, словно она все еще стояла под пальмой, глядя вслед его автобусу. И выгоревшие пряди выбивались из хвостика на затылке, падая на глаза, а она их не заправляла, потому что они скрывали слезы…

…Что это – любовь? Влюбленность? Увлечение? Какие еще слова есть, чтобы назвать то, что с ней происходило?

Двадцать четыре года назад было все просто и ясно: словом «любовь» обозначались всяко-разные бурные чувства, в пьянящем букете которых был и такой неброский цветочек, как прицел на замужество. А как же иначе? В том возрасте ищут себе пару для того, чтобы создать семью. Выйти замуж, родить детей… Все дивные свидания, все биения сердца – все это было прелюдией к ней, семье! Она была целью и структурировала чувства, направляла все последующие шаги.

А теперь Лера растерялась. Детей ей уже не надо, замуж тоже. После долгого, очень долгого брака она свое неожиданное и непрошеное одиночество ощутила как свободу – и наслаждалась ею… Отчего влюбленность в Данилу поставила ее в тупик: ей хотелось его видеть, с ним быть, с ним проводить ночи, слушать его дыхание, да… Но жить с ним, заводить семью – нет. Для совместной жизни нужно куда больше, чем совпадение душ и тел! Куда больше, чем любовь…

Лерин долгий брак потому и оказался счастливым, что был постоянной работой, процессом взаимного приспособления, обоюдных усилий и шагов навстречу. Но сейчас она не чувствовала себя готовой к совместной жизни. Устала она от нее. И Данила, между прочим, тоже. Он пережил такой развод, что отдыхать от семейных отношений будет еще десять ближайших лет.