Татьяна Гармаш-Роффе - Уйти нельзя остаться

Лера смотрела во все глаза. Эта услужливость вызвала в памяти половых из русской литературы, которые ей всегда казались художественным преувеличением, карикатурой. Ан нет, подобострастие так и лилось из преданных глаз обслуги…

В Америке с подобным Лера никогда не сталкивалась, но, с другой стороны, в Америке она никогда не ходила в ресторан с известными политиками. Впрочем, у американцев очень развито чувство собственного достоинства, и вряд ли они стали бы так стелиться даже перед самим президентом.

Да вот и с Кареном она такого не замечала, хотя его, наверное, можно было вполне назвать «новым русским» – образ-страшилка для Запада с мафиозными замашками, сорящий деньгами на ходу. Однако его в ресторане встретили по-приятельски – уважительно, но без подобострастия…

Пока Лера раздумывала об этом, Юра что-то заказал, не спросив ее, только уже потом, когда официант ушел с заказом, сообщил ей с широкой улыбкой:

– Я решил тебя угостить нашими русскими блюдами! Такого ты никогда не ела, уверяю!

Лера не любила, когда ее угощают, не спросясь. В Америке она вообще привыкла к тому, что мужчина угощает женщину исключительно в тех случаях, когда за ней ухаживает, иначе же каждый рассчитывается за себя; и потому в Москве она норовила повсюду заплатить свою долю, что русскими мужчинами, в каких бы отношениях она с ними ни состояла, с негодованием отвергалось.

Все это было довольно обременительно, но спорить еще обременительнее, и оттого Лера лишь вежливо улыбнулась на гастрономическо-патриотическое сообщение Юры.

В ожидании заказа она хотела было начать разговор, ради которого и пришла сюда, но Юра остановил ее жестом:

– Пусть сначала все принесут и свалят. Лишние уши ни к чему.

– Ну, знаешь, если кому надо, то и у двери подслушают, – усмехнулась она.

– Под дверью стоит мой охранник. А этот кабинет, – Юра обвел рукой зальчик, – регулярно просматривается моими людьми на предмет «жучков». И хозяин этого ресторана знает: чуть что, и он потеряет не только свой бизнес, но и право приближаться к Москве ближе чем на сто километров…

Лера помрачнела. Ей решительно не нравилось то, что говорил Юра. За его словами ясно просматривалось превышение служебных полномочий, столь сурово наказываемое в Америке, а он, кажется, не только не стесняется этого, но и бравирует…

Разумеется, говорить ему об этом она не стала: не для того она встретилась с Юрой, чтобы обсуждать особенности его менталитета, прямо скажем.

– А отчего ты такой секретный стал?

– Много будешь знать, скоро состаришься.

– Уж не в президенты ли метишь? – хмыкнула Лера.

Внесли несколько блюд с пирогами, дорогой рыбой, икрой.

– Это тебе не гамбургеры трескать! – кивнул на блюда Юра.

– Нет, вы все тут спятили! Спятили, и все тут! Во-первых, у нас очень многие ведут здоровый образ жизни, куда более здоровый, чем в России! А во-вторых, что вам так далась эта несчастная Америка? Что вы с ней все тягаетесь? Застарелый советский комплекс «догнать и перегнать»? Или это твой политический конек? В таком случае за тобой пойдут одни идиоты!

– Видишь ли, Лерочка, – Юра усмехнулся и на секунду стал прежним, – при подсчете голосов интересует только их количество, а не умственные способности голосовавших. А количество идиотов столь велико, что тот, кто желает стать популярным, должен ориентироваться именно на них… Что ты будешь пить? Шампанское?

– Воду.

Она подумала и добавила, вложив в малозначащую фразу все свое несогласие с поведением Юры:

– Шампанское подают к десерту, к твоему сведению! А не к соленой рыбе!

– Это у вас там к десерту, – отрезал Юра. – Мы тут свободные люди, когда хотим, тогда и пьем. И деньги не жалеем, заметь! Чего не скажешь о твоих новых соотечественниках.

– Знаешь, Юра, ты раньше лучше был! – не выдержала Лера. – Хоть и циником, но с чувством юмора! Ты ко всему относился словно к шутке. А сейчас… грузишь ! – выпалила она недавно усвоенное ею новое словечко.

Юра расхохотался.

– А ты осталась такой же честной, как была, Лерка! Это приятно… Жизнь тебя пощадила: тебе не пришлось жертвовать своими принципами, что отрадно.

– А тебе разве пришлось, Юр? Разве у тебя когда-нибудь были принципы, чтобы ими жертвовать?

– Ты прелесть, – ответил Юра. – Давай я тебе отрежу кусочек вот этого дивного пирога. Его готовят по старинным рецептам, оцени!

Надо признать, что пироги были действительно на редкость вкусны. Юра все ухаживал за Лерой, как за маленькой: намазывал икорку на блинчики, поддевал вилкой прозрачные ломтики дорогих копченых рыб и подкладывал ей на тарелку до тех пор, пока она не взмолилась.