Наталья Александрова - Колокольчики династии Минь

Времени оставалось совсем мало. Его вообще почти не оставалось. Поезд уже выезжал из темноты туннеля, замелькали лица на перроне… нужно было торопиться.

Чуть в стороне, спиной к нему стояла еще одна девушка.

Одета в слишком легкую по нынешней погоде курточку и джинсы. Со спины вроде совсем молодая, но когда он осторожно заглянул сбоку, то увидел не очень свежую кожу и морщинки вокруг глаз. Волосы у девицы были покрашены в разные цвета – зеленый и розовый. В ушах – наушники плеера, и даже вместо сумки за спиной у нее болтался кожаный далеко не новый рюкзачок.

Удачно.

Мужчина достал последний, четвертый сверток, осторожно тронул «молнию» на рюкзачке, потянул ее. Как только открылась достаточно широкая щель, втолкнул в нее свой сверток, дернул «молнию» обратно, чтобы застегнуть.

И тут девица обернулась.

– Ты чего, козел, делаешь? – проговорила она неожиданно высоким, неприятным, визгливым голосом. – Ты, сволочь, в тесноте по чужим сумкам шаришь?

– Да ничего подобного… – забубнил мужчина.

– Да? – не унималась женщина. – Думаешь, если я музыку слушаю, так ничего не замечаю?

И тут поезд остановился, двери плавно разъехались, пассажиры двинулись на выход – и мужчина вместе с ними выкатился на перрон и быстро, не оглядываясь, зашагал прочь, на другую сторону, к противоположной платформе.

Он был уже там, и из жерла туннеля показался уже приближающийся поезд – как вдруг прямо перед ним возник сутулый человек в темной куртке с опущенным на лицо капюшоном. Из-под капюшона смотрели бледные, безжалостные глаза.

– Набегался? – проговорил холодный, насмешливый голос. – Тебе еще не надоело?

Мужчина попятился. Его обдало холодом.

– Все, хватит! – прозвучало из-под капюшона. – Все равно не убежишь! Тебе некуда бежать! Отдай мне это – и покончим наконец раз и навсегда.

– Ты этого никогда не получишь! – ответил мужчина и еще немного попятился.

Совсем немного.

Но он и так уже стоял на самом краю перрона и сейчас соскользнул в пустоту.

Упал на рельсы перед приближающимся поездом.

Раздались крики, истерический скрежет тормозов, но было уже слишком поздно.

Ирина стояла на перроне, изо всех сил стараясь удержать выступившие на глазах слезы. Господи, за что ей все это? Что она сделала плохого, за что жизнь так наказывает ее?

Толпа на платформе быстро росла, очевидно, поезда долго не было. Впрочем, ей все равно, она уже ничего не ждет от жизни, так что какие-то лишних пятнадцать минут?

Она быстро моргнула и помотала головой, чтобы ушли слезы. Не помогло. Тогда она крепко зажмурила глаза. И тотчас перед ней встало лицо Вадима – такое, каким оно было сегодня в суде – злое, с издевательской ухмылкой.

«Что, съела? – прошипел он злорадно. – Захотела меня на деньги развести? Ни хрена не получишь, сдохнешь от голода вместе со своим ублюдком! На вокзале будешь под каждого бомжа ложиться, нормальный мужик на тебя и не взглянет, сучка драная, а больше делать ты ничего не умеешь…»

Услышав такое, она не потеряла сознание только потому, что за сегодняшний день наслушалась про себя столько гадостей, что хватило бы на десять самых обычных женщин. И еще бы осталось. Казалось бы, ко всему уже готова, ничто не сможет ее удивить, а все равно, в висках застучало, как будто бил огромный молот, и дышать стало почти невозможно.

Очевидно, она побледнела, потому что подскочил адвокат Вадима и дернул его за руку, стараясь увести.

Вадим отмахнулся от него, он стоял, в упор глядя на нее, ему доставляла удовольствие ее слабость, он хотел сполна насладиться ее унижением, если бы она упала сейчас в обморок, он радостно пнул бы ее ногой и ушел.

Чувствуя, что силы ее на исходе, что сейчас она сползет по стене и очутится на грязном затоптанном полу, она схватилась рукой за какую-то ручку сзади.

– Вадим Андреевич! – В голосе адвоката появились жесткие нотки, он сильно сжал локоть Вадима, так что тот поморщился.

– Ни хрена не получишь, даже и не мечтай! – повторил он с ненавистью и ушел, глянув на прощание так, что она почувствовала себя оплеванной.

Ирина слишком сильно нажала на ручку двери и буквально ввалилась, как оказалось, в комнату судьи. Судья, монументальная дама в костюме с давно устарелыми подкладными плечами, отчего ее верхняя половина казалась квадратной, подняла голову от чашки с чаем и рявкнула на Ирину, чтобы немедленно покинула служебное помещение. И этим проявила хоть какие-то человеческие качества, то есть злость за то, что отрывают от законного перерыва на еду. В зале судья Ирину просто не видела, сидела на возвышении, как памятник на постаменте, глядя перед собой совершенно оловянными глазами.