Елена Гордина - Слишком сильная женщина

— К сожалению, он… — Она опустила глаза. — Ну…

— Все плохо? — Я не сомневалась, что так и будет. «Раз пошла такая пьянка». Беда не приходит одна, как заметил кто-то жутко умный.

— Я думаю, вам лучше связаться с его лечащим врачом. — Сестричка вылетела из палаты, а ко мне тут же подошел молодой паренек.

— Здрасте! — Он улыбнулся, разглядывая мое лицо.

— Что, сильно страшно? — Я поняла его взгляд.

— Ну, в зеркало лучше недельки три не смотреться. — Он улыбнулся, а потом, как будто вспомнив, что он обязан быть строгим и серьезным, поджал губы. — Я адвокат пострадавших сторон, если мы сможем договориться с вами лично, то дело до суда не дойдет.

Я вздохнула: за две разбитые иномарки (одна почти новая, а другая, на мое счастье, — старый седан) с меня требовали заоблачную сумму. Но желания судиться у меня не было и подавно, и поэтому я согласилась.

«Придется отдать все деньги, имеющиеся в наличии».

Паренек снова улыбнулся и, пожелав мне скорейшего выздоровления, испарился.

— Значит, денег у меня теперь нет. — Я закрыла глаза. — Моя «Ауди», скорее всего, пойдет на запчасти, потому что восстановить ее будет дороже, чем купить новую. С квартиры мне придется съехать, потому что за нее мне нечем платить. Мою компанию закрыли на неопределенное время. И Кевин, скорее всего, умрет!

Я подвела итог и вздохнула:

— Может, мне повеситься?

Я заметила, что когда в одно время происходит слишком много плохих вещей, это переносится легче. Потому что переживать по каждой трагедии в отдельности уже нет ни сил, ни времени. А все скопом они вызывают стойкое ощущение полного провала и желание начать все сначала. По крайней мере, так происходит у меня.

И только с мыслью о смерти Кевина я смириться не могла.

— Ему пересадили почку. — Сестричка спустя три дня забежала ко мне, сияя от радости. — Ваш брат жив!

Я облегченно вздохнула:

— Как вы думаете, к нему уже пускают? — Я накануне встала на ноги и прихрамывала, но все-таки могла передвигаться самостоятельно.

— Думаю, вам лучше подняться к нему завтра. — Медсестра похлопала меня по плечу. — Вот видите, я же говорила, что все будет хорошо!

Она упорхнула, оставив за собой запах легких духов и лака для волос.

«Ничего подобного ты не говорила!» — отметила я про себя, подходя к окну. Но все равно я была несказанно рада, что Кевина удалось спасти!

Обернувшись, я увидела, что мой сотовый лежит прямо на кровати, вздохнула и отправилась, хромая, словно побитая лошадь, к телефону.

— Алена? — Просто удивительно, но я дозвонилась до нее с первой попытки. — Это ты нашла донора?

— Я привезла почку, — поправила она. — А ты куда делась?

— Отдыхаю в Куршавеле, — усмехнулась я, — катаюсь на горных лыжах…

— Ну тогда удачи. — Алена вздохнула. — Кстати, я уже сообщила Кевину, что больше его не люблю…

— Когда? — У меня даже дыхание перехватило.

— Час назад, как раз после операции…

— А он знает, что это ты… — Я замешкалась, подбирая слова.

— Он знает, что я спасла ему жизнь. И знает, что я от него ушла на самом деле. Он живой. Скоро будет здоровый. Получай его с потрохами и прощай! — Алена отключилась, а я только и смогла, что осторожно опуститься на кровать и негромко выругаться…

— Вот………..! — охарактеризовала я бывшую подругу.

С Кевином мне удалось увидеться в этот же день, а если быть точной, то в пять вечера.

Он лежал на кровати, бледный, подключенный к какому-то странному аппарату, измеряющему давление и температуру, вокруг стояли капельницы…

— Она меня больше не любит! — первое, что он сообщил, когда я присела рядом. — Она привезла мне почку, и мы расстались.

Я вздохнула:

— Как ты себя чувствуешь?

— Все отлично. — Кевин смотрел мимо меня. — Как ты думаешь, почему она так поступила?

— Кевин, — я похлопала его по руке, — вы расстались — и хватит об этом…

— Да, конечно. — Он отвернулся к окну. — Но почему она меня разлюбила? Ты не знаешь? Она ничего тебе не объяснила?

— У нас была дочь, — выпалила я, сама не ожидая от себя подобного поступка. — Она умерла…

Я хотела остановить этот скулеж во что бы то ни стало! Даже таким заявлением!!!

— Алена попросила меня ей больше не звонить. — Он сжал кулаки. — И я не буду ей звонить… Что ты сказала?

Он посмотрел на меня мутным взглядом:

— Боже, Сьюзи? Почему ты в больничной пижаме? Что с твоим лицом? А с ногой? Почему она перебинтована?

— Я попала в аварию. — Я смотрела на Кевина во все глаза. Поразительно, но он пропустил новость про нашего ребенка мимо ушей! И во мне что-то надломилось.