Евгения Михайлова - Встреча в час волка [сборник]

Надежда погибла смертью храбрых в один вечер, когда она, не дождавшись мужа дома, побежала в поле его искать, думая, что Вася где-то упал пьяный. А услышала в высокой траве его хриплое дыхание и чужие женские стоны. Он и здесь нашел свое. Эти двое встали, оделись и ушли. В траве осталась лишь Мария. Сама возвращалась из обморока, сама добиралась домой. Вернулась и увидела, что кровь течет по ее разбитому виску…

Мария Ивановна это увидела, заметалась под капельницей и вдруг почувствовала тянущую боль внизу живота. Она ее сразу узнала, хотя испытала что-то похожее только раз в жизни, в семнадцать лет, перед абортом. В то время аборт делали лишь под местным наркозом. Так плачет убитый ребенок. Значит, так он и рождается. Той ночью в тишине больницы, в палате на пятнадцать тяжелых больных Мария Ивановна родила своего первого ребенка.

Когда через несколько дней к ней пришла Саша, она сказала ей:

— Принеси мне какую-то детскую еду. У меня родился ребенок. И еще. И еще. Я просто не могу их посчитать.

Нянечка грустно кивнула Саше.

— Рожает у нас бабуля каждую ночь. Если у нее, кроме вас, никого нет — то готовьтесь.

На следующий день Саша примчалась с клубничным муссом. Мария Ивановна головы не смогла поднять. Она его глотала с ложечки и после каждой благодарно и счастливо шептала «спасибо». Ночью она родила еще одного.

Днем ее кололи успокоительным. Другие лекарства уже не имели смысла. И Мария Ивановна качалась на туманных волнах, разговаривала с Васей, который и не знает, сколько у них детей.

…Они вернулись в Москву. Но его измена встала между ними. Та ночь его самого жестокого предательства встала между ними. Он и сам не мог себе этого простить. А она простила. И опять надеялась. Для Василия такое всепрощение оказалось слишком большим мучением. Он ушел от нее к другой. К такой другой, которая не терзала его тонкими, постоянно рвущимися нервами, всепоглощающей любовью. Та, другая, просто получала удовольствие от его красоты.

Он вернулся, узнав на работе, что Мария выпила ночью пузырек с уксусной эссенцией и находится в реанимации. Мария Ивановна так хорошо вспомнила, как взлетело от счастья ее сердце, когда медсестра сказала: «Твой за тобой приехал».

И опять потекла неспокойная река их непутевой жизни. Мария думала только о своей вине. Она не смогла уцелеть во время того аборта. Все так складывалось, потому что она не могла родить ребенка. Но теперь… Теперь, когда Вася привез ее из смерти, теперь они отдохнут.

Он ушел на пенсию. Она стала старосветской помещицей, которая целыми днями придумывала ему блюда, терла и мыла все в квартире, создавала уют. Он сидел с утра за огромным письменным столом, курил свою трубку, работал, иногда смотрел в ее сторону прищуренными от дыма, по-прежнему синими глазами. Никогда Мария не видела человека, который за всю жизнь не стал ни капельки менее красивым. Наоборот, все украшало ее Васю. И седина, и полнота, и умные морщины. Наверное, это был самый счастливый период в жизни Марии Ивановны. Она даже перестала тосковать по нерожденному ребенку. Мечтала лишь об одном. Умереть раньше него. Мария боялась, что его смерть она вынести не сможет.

Но у него грехов было больше. И бог слишком прямолинейно понимает, что такое казнь. Он казнил именно Василия. Не подарил ему тихой спокойной смерти.

Однажды летом к ним приехала племянница из Киева поступать в МГУ. Хорошая, красивая девочка. Мария учила ее правильно одеваться, готовить, гордилась ею, возила на экзамены. Катя поступила. Осталась жить у них. На выходные приезжал ее жених, который служил в армии в одной из подмосковных частей. Сначала Мария стала замечать нервный, встревоженный взгляд жениха, которым он смотрел на Василия. А потом сама увидела. Этот нестерпимо синий, прищуренный взгляд мужчины, о котором мечтали все встреченные им женщины. Мужчины, которого боготворила жена. Он смотрел на Катю так, как будто впервые в жизни увидел олицетворение красоты и неземного, обошедшего его счастья. Только преданное сердце Марии смогло выжить, увидев то, что она прочитала в его глазах. Это первая, настоящая любовь Василия, которую он и не надеется пережить. Никто не смог бы гореть в этом открытии, в этом огне. Только кроткая и верная Мария Ивановна.

Перед своей казнью Василий вышел из дома, сходил на ближайший рынок и купил у грузина медную настенную тарелку с чеканной Нефертити.

— Это ты, — сказал он Кате.

Выпил бутылку водки и упал, захрипев. Три дня он умирал в коридоре районной больницы, дожидаясь очереди в палату. Метался на серых казенных простынях, звал Катю и Нефертити. Марию он так и не заметил. Умер, не открывая глаз…