Екатерина Островская: С тобой мне не страшно

— Когда это произойдет?

— Не спеши. Тот, который был у тебя прежде, ведь не простой человек… Его мать обладает, то есть обладала… Ведь ее уже нет на Земле — не так ли? Так вот, она, как наследница древнего знания, могла очень многое.

Тамила Николаевна почему-то посмотрела на ладонь Вари и спросила:

— Его мать из Индии?

— Да, — кивнула девушка, — оттуда, и к тому же из древнего рода.

— И отец не из простых. Только старенький уже, и сейчас он в больнице.

— Не знаю, — пожала плечами Варя, — я с Лайонелом давно не связывалась.

— Ты за границей училась и жила, — продолжала хозяйка, — там встретила свою любовь, но твой молодой человек был слишком нерешительный, его устраивала та жизнь, которую он вел, он боялся перемен. Он ведь каким-то образом связан с искусством… Нет, не с искусством, но что-то вроде. Мне трудно понять, что это…

— У него рекламный бизнес.

— Да бог с ним, — отмахнулась Тамила Николаевна, — он уже в прошлом. Теперь тебя ждет встреча с другим. Очень скорая встреча… Может быть, даже завтра…

Хозяйка оглянулась на знак Зервана, словно ожидая от него подсказки.

— Или сегодня… — произнесла она и снова посмотрела на Варю. — Если это так, то ты не напрасно оказалась здесь — ехала ко мне, а встретишь его.

— И как я его узнаю?

— Высокий, красивый, такой же добрый, как ты… Да-а, если твой Лайонел, несмотря на происхождение, ел и говядину, и свинину и вообще уплетал все, что ставилось на стол, то твой настоящий избранник, твой единственный, предназначенный небом только для тебя, мяса не употребляет совсем. Так ты его и узнаешь.

Гадалка замолчала и отпустила Варину ладонь, которую все это время держала в своих руках.

— А что еще можете сказать? — спросила девушка.

— Много чего могу, но хочешь ли ты знать то, что принесет тебе печаль? Когда и как умрут твои родители, например. Зачем это знать? Чтобы жить потом в ожидании печали? Скоро у тебя будет своя семья и свое счастье.

— А дети?

— Разумеется. Дети ведь от любви получаются, а любви у вас будет много.

— Что-нибудь мне угрожает?

Тамила Николаевна покачала головой:

— Серьезных болезней не вижу вообще. Катастроф и аварий тоже. Недоброжелателей у тебя нет и не будет, а завистников у каждого успешного человека хватает, но что тебе до них!

Хозяйка подняла голову, прислушиваясь к происходящему в квартире.

— Эй, — крикнула она, — ты что там, курить собралась?

— Да я только пачку достала, — отозвалась с кухоньки Жанна, — думала окошко приоткрыть.

— Не надо ничего открывать, и курить тоже не надо. Выйди во двор и дыми там. Мы, кстати, уже закончили.

Тамила Николаевна поднялась, Варя тоже.

— Сколько я вам должна? — негромко спросила она.

— Сколько не жалко. Можешь вообще не давать, если не веришь мне.

Варя достала сумочку, вынула из нее долларовые банкноты и отдала хозяйке, а потом достала рублевую наличность, протянула и ее:

— Достаточно?

Гадалка кивнула, пересчитывать деньги не стала. Подошла к серванту и положила их на стеклянную полку.

Потом проводила девушек до дверей и попрощалась. А перед тем как закрыть дверь, строго посмотрела на Жанну:

— А ты, курилка, больше не приводи никого. Все! Лавочка закрылась. Отдохнуть хочу от чужих проблем.

Словно подтверждая это, громко щелкнул замок.

— Ну и чего она тебе напророчила? — поинтересовалась Сушкова после того, как они остались на площадке вдвоем.

Варя пожала плечами, постояла молча, пытаясь унять бьющееся от предчувствия сердце.

Тут дверь квартиры снова распахнулась. На пороге появилась смеющаяся Тамила Николаевна. Она смотрела на Варю, как будто хотела сообщить ей самое главное.

— Ты, красавица, ничего не забыла?

Варя растерялась, а гадалка протянула ей золотые часики, оставленные на столе:

— Возьми и не будь больше такой рассеянной, а то счастье свое проглядишь.

Когда сели в машину, Жанна завела двигатель, но трогаться с места не спешила. Достала пачку сигарет, закурила.

— Сколько ты ей заплатила? — спросила Сушкова.

— Если в рублях, то где-то тысяч сто или сто двадцать, — ответила Варя, — неудобно было при ней считать. Это мало?

— Нормально, — кинула подруга, — не последние ведь отдала…

И тут Синицына вспомнила. Взяла телефон и набрала номер.

Лайонел отозвался не сразу, а когда услышал ее голос, удивился:

— Чего это ты обо мне вспомнила? Полгода не звонишь и вдруг…

— Не знаю, почему-то захотелось узнать, как твои дела, как отец?